Поняв, как они измучили друг друга, каждый винил себя, свой характер.
— Я тяжелый человек, — каялся Глеб, — знаю. И жена так говорила.
— Я тоже не ангел, — утверждала Вера, — крылышки пока не прорезаются. И еще у меня «прелестная» особенность: сначала сделаю, а потом — подумаю.
Так они, бичуя себя, утешали друг друга. Примирение было полным.
Утром Глеб отправился на завод, а Вера на телевидение — записываться, оттуда на автозавод — шефское выступление.
— А почему не к нам? — огорчился Глеб.
— Не пригласили. Должен был вовремя сообразить.
Вечером, после концерта, она уезжала. Глеб умолял ее остаться хоть на день, но у нее был строгий график — завтра Ярославль. Он отвез ее на вокзал, они горько прощались — после долгой разлуки сутки оказались ничтожно малы. И снова Вера сидела одна в купе и смотрела на красные гвоздики.
Дома она застала небывалый порядок — Лида постаралась. Эта «пичуга», как называла ее Вера про себя, очень гордилась тем, что стала своим человеком в Верином доме. Знакомым она говорила: «Иду к жене моего мужа», «Вчера у нас была жена моего мужа», — ей казалось это очень остроумным. Дело в том, что Вера с Павлом так и не развелись официально. Лида, очевидно, не настаивала на законном браке, у Веры тоже пока необходимости не было, а процедура развода не слишком приятна.
Вера снова стала веселой, энергичной, легкой — как после дурного сна очнулась.
— Перемена обстановки имеет большое значение, — авторитетно заявила бабушка, — недаром в старину после болезни или душевного потрясения отправляли за границу.
Вера согласилась с ней, подумав: «Помогла бы мне заграница! Как же!»
Она увлеченно возилась со «своей тезкой» — как про себя называла программу о Вере Фигнер, терпеливо улаживала бесконечные Петькины конфликты в школе, там с ней очень считались: она постоянно выступала у них на вечерах, а иногда, попросив товарищей, устраивала настоящие профессиональные концерты. Перед сном писала длинные письма Глебу.
В конце апреля прилетел Глеб и остался на майские праздники. Весна пришла ранняя, дружная. Уже появилась нежная, кружевная зелень. Они бродили по прекрасному, светлому городу, и им казалось, что все омрачавшее их отношения уже позади, а теперь они на пороге того единственного решения, которое позволит им быть вместе.
А пока… она снова бегала привычной дорогой в Октябрьскую (дома в эти дни объявлялись загородные концерты), думая, что это уже в последний раз, скоро все будет ясно, чисто…
