Вратарь и море | страница 28
Дед расставлял сети. Биргитта всмотрелась в точку вдали и спросила, откуда я знаю, что это дедушка. Я пожал плечами и спросил:
– В Голландии гор нет?
Нет. Зато много другого прекрасного. И пока солнце играло с облаками в кошки-мышки, Биргитта рассказала мне на смеси норвежского и английского о тамошней своей жизни и друзьях.
– Скучаешь по ним? Хочешь обратно? – мужественно спросил я.
Она пожала плечами и улыбнулась. И объяснила, что привыкла скучать.
– Мы все время далеко уезжаем, – сказала она.
Хаас улегся у моих ног и время от времени вопросительно на меня посматривал.
– Он спрашивает, где Лена, – рассмеялась Биргитта.
Услышав имя, пес зажмурился.
Лена заставляет куриц кататься с ней на санках, скачет верхом на коровах, говорит «бе-е» лошадям и прячет котят в грязное белье, чтобы напугать свою маму. Но интересное дело – я не знаю ни одного зверя, который бы не обожал Лену.
– Лена на тренировке, – пробубнил я и сглотнул угрызение совести.
А Лена и правда была на тренировке. И ушла с головой в футбольные страсти, так что, когда я зашел к ней вечером, она все еще кипела злобой.
– Я ненавижу поля с гравием! – вопила она.
Она сидела на кухонном столе, уже чистая и распаренная после душа. Исак промывал ей сбитые коленки и терпеливо слушал ее вопли.
– Почему в нашей идиотской деревне не сделают поля с искусственной травой, как в любом нормальном месте? Ай!
Я присел на стул и очень осторожно спросил, как прошла тренировка.
Лена фыркнула.
– Мерзкие парни, мерзкий тренер, мерзкий гравий. А ты что делал?
Я рассказал, что отнес овцам лизунец, но промолчал об остальном. Что ходили мы вместе с Биргиттой и что потом меня пригласили поужинать с ними и накормили жареными лисичками с хлебом на кислой закваске. И что ничего вкуснее я в своей жизни не пробовал. И хотя теперь мне чуточку страшно умереть от цирроза печени, но игра стоила свеч.
Девочки нашего класса
– Каждая группа выберет книгу, – сказала Эллисив и обвела взглядом класс, – и сделает доклад о ней и об авторе.
На душе стало неприятно, будто туда камень положили. Хуже нет, чем выступать перед всем классом.
– С твоей светлой головой тебе-то чего бояться? – не понимает Лена.
Это она за бабой-тетей повторяет, та всегда говорила: «С твоей светлой головой, Трилле, ты далеко пойдешь, станешь знаменитостью».
Лену одаренной сроду никто не называл. Отлично она выступает только на физкультуре и на перемене. Все остальные школьные предметы, по мнению Лены, просто никому не нужная ерунда. Хуже всего дела у нее с математикой. По крайней мере половину уроков математики она проводит на индивидуальных занятиях, их с Андреасом учит отдельный учитель. Лена устала объяснять Ильве и Эллисив, что заставлять хорошего занятого человека учить ее математике таким образом – бессмысленная трата времени и сил. Она будет вратарем и спокойненько обойдется без неравенств и уравнений. Но нет. Ильва и Эллисив твердо решили, что Лена освоит математику, как все остальные люди. Что их так беспокоит, мне непонятно. Лена не пропадет.
