Из окна кухни плыл запах свежего горячего хлеба. Наверняка и на самой кухне чистота и порядок, не то что стихийное бедствие в некоторой другой кухне, подумал я уныло.
– Hello!
Биргиттин папа-писатель спускался с лестницы, приставленной к дальнему углу дома.
– Трилле, is it?[15] – спросил он.
Я кивнул и тут же; вспомнил, что меня он держит за человека, лишь по случайности не утопившего его любимую дочь.
– Do you look for Birgitte?[16]
Я залился краской и помотал головой. Разве объяснишь ему по-английски про соляной камень-лизунец для овец? Поэтому я просто похлопал рукой по рюкзаку и сказал:
– To the sheep[17].
И припустил дальше.
Тропинка была очень скользкая, размытая беспрерывными дождями последних дней, но я наступал только на камни и шел нормально. Тонкие ветки берез и ольшаника хлестали по лицу. Папа давно должен был привести тропинку в порядок – состричь всю лишнюю зелень секатором. Он всегда так делает, и непонятно, с чего вдруг в этом году забыл.
Всю жизнь я был уверен, что родители всегда успевают сделать все, что нужно. Но в последнее время засомневался в этом. У нас в доме давно никакого порядка. Все хмурые, насупленные, то спят, то ругаются, и грязь везде. Я стиснул зубы и велел себе думать о приятном, но соляной камень вгрызался в спину, а ноги ныли от ходьбы вверх.
– Трилле?
Биргитта и Хаас вдруг выросли прямо передо мной.
– На гору? – спросила она.
Я кивнул.
– Грибы, – сказала Биргитта и открыла большую корзинку. А в ней что-то желто-оранжевое.
Разве можно есть грибы? Это же; опасно! Я с детства знаю: стоит съесть крохотный кусочек неправильного гриба – и умрешь или печень напрочь откажет.
Не знаю, как так вышло, но Биргитта поставила корзинку и пошла со мной. Теплое сентябрьское солнце грело нежно, тропинка становилась чем выше, тем суше, а камень в рюкзаке – легче. Мы оба помалкивали. Биргитта поднималась на гору не впервые. В книжечке, спрятанной в пирамиде из камней, которую сложили наверху папа с Миндой, ее имя оказалось вписано несколько раз. Но теперь она хотела знать, что мы видим. Я засунул лизунец на место и сел рядом с пирамидой отдохнуть. Папа всегда показывает мне отсюда, где что внизу под нами. Что мне стоило хоть разок его послушать?!
Я показал Биргитте горы и острова, в которых был уверен.
– А вот тот маленький остров на горизонте – это Коббхолмен, – сказал я под конец. – Моя бабушка оттуда родом.
Похоже, на Биргитту мои слова произвели впечатление. Бабушка с моря – это редкий случай.
