До вас доходит.
Поначалу вы думаете, что у вас паранойя, поскольку, будем смотреть правде в лицо, вы очень к ней склонны. Но потом вы осознаете, что это единственное решение всей этой эскапады.
Смягчая ситуацию креативной отвлекающей попыткой, вы говорите ему:
– Ты словно хочешь показать, что у меня маленький член.
Объектив камеры направлен точно на вашу ширинку.
Он прищуривается еще сильнее, когда она указывает туда. Вы смеетесь. Вам это не нравится, но вы смеетесь. Лучше смеяться вместе с другими, чем быть посмешищем. Вы соображаете. Вы видите его реакцию: он словно говорит «и как ты догадался?». Он обращается к аудитории за указаниями. Пожимает плечами. Указывает на вас, потом на собственную макушку и губами артикулирует слова «он знает» – или, по крайней мере, так вам кажется задним числом. Он пристально смотрит на вас озадаченным взглядом. Вы улыбаетесь. Вы думаете, что сами подали ему эту идею.
Он делает это снова. На сей раз откровенно.
Вот здесь я хочу внести предложение для киноверсии книги, которую вы сейчас читаете. После вступительных титров экран становится черным. Проигрывается симфония «Данте» Ференца Листа, появляется привычная претенциозная цитата белыми буквами на черном:
Я увожу к отверженным селеньям,
Я увожу сквозь вековечный стон,
Я увожу к погибшим поколеньям…
Входящие, оставьте упованья
[12].
Может быть, предостережение Данте следовало бы написать над дверью «Тома и Джерри». К этому времени Бразильская-Рубашка-Теперь-В-Камуфляжной-Куртке наставляет объектив на ваш член и открыто гримасничает якобы от усилий, которые прилагает, пытаясь рассмотреть вашу маленькую штучку. Он снова снимает с объектива воображаемую пылинку, которая наверняка скрывает от его взора ваш крохотулечный член. Смотрит на вас с глумливым сочувствием.
Вам это не доставляет удовольствия. Но вы не можете позволить ему это понять. Вы смеетесь, как будто считаете его очень остроумным. Смеется и аудитория. Теперь я знаю, что происходит, думаете вы. Они делают из вас дурака. Вы и есть развлечение. Пятничный вечер в пабе, и вы, мой друг, – угощение. Вы рискуете бросить взгляд на девушку, которую любите.
Она такая милая. Даже когда смеется над вами. А она смеется. Вам всегда нравился ее смех. Вы смеетесь вместе с ней. Ее смех усиливается. Она смеется над тем фактом, что вы смеетесь. Вот она указывает на Бразильскую-Рубашку-Теперь-В-Камуфляжной-Куртке. Вы прослеживаете взгляд ее смеющихся глаз. Он протягивает вам объектив. Он предлагает его вам. Вам приходит в голову, что, если вы его возьмете, по крайней мере, это положит конец всей мучительной трагедии. И вы его берете. Он теплый на ощупь… Но погодите-ка, забыл сказать, как же это я мог забыть? Чуть раньше вы попытались выйти в туалет, вы думали про себя: «Пошло все к такой-то матери. Я не обязан стоять здесь и терпеть это». И вы делаете движение в направлении туалета с намерением собрать в кучу мысли, а может быть, даже сумку и пальто, и убраться отсюда. Но нет! Два парня – один из них ростом около 195 см, очень аристократического вида – слишком твердо кладут руки вам на плечи и останавливают вас.
