Вернемся в «Фанелли». Я сказал что-то типа: «какой славный бар». Приехав из Сент-Лакруа, я говорил это вполне искренне. Сказал, что видел где-то его фото, и спросил, знаменитое ли это место. Никогда не забуду ее холодный взгляд, когда она ответила:
– После сегодняшнего вечера ты его запомнишь.
Я понаблюдал за ней, чтобы понять, имела ли она в виду, говоря это, что-то хорошее. Мне так не показалось. Я стал немного заикаться.
– Что ты имеешь в виду? Меня сегодня ждет какой-то большой сюрприз? – Я хотел, чтобы вопрос прозвучал неопределенно.
Все, что она ответила:
– Подожди.
Это было не то, на что я рассчитывал, и это меня напугало. Подожди? Должно быть, у этого вечера было какое-то расписание. Определенный порядок. Схема развития событий, которая сложилась у нее в уме. Я проглотил ком в горле, как человек, который осознал, что вляпался по самые уши. Должно было что-то случиться – что-то нехорошее. Но не обязательно это происходило прямо сейчас. Это должно было случиться вскоре, и она знала, что́ это, а я – нет. Я пока не мог уйти, потому что мне не на что было реагировать.
Она начала задавать вопросы. Где находятся офисы «Киллалон»? Катаюсь ли я на горных лыжах? Тренируюсь ли в спортзале? Ездил ли когда-нибудь верхом? Играю ли в шахматы? Я отвечал на все это и думал: я как на допросе. Что за хрень? Полное ощущение пассивности. Она сказала, что ей очень хотелось бы как-нибудь сыграть со мной в шахматы. Я ответил, что потерпеть поражение в шахматах было бы для меня вдвойне унизительно, потому что я мню себя стратегом. Ее глаза блеснули. Я не мог не ерзать на стуле, так мне было неуютно. Она откинулась на спинку и наблюдала, как я извиваюсь. Она выглядела… расслабленной. Теперь уже не такой невинной. Более непринужденной. Абсолютно контролирующей ситуацию – и я завидовал этому ее чувству, хоть и не знал, что именно она контролирует. Вскоре мне предстояло это выяснить.
Она огляделась по сторонам. Прикурила сигарету. Скрестила руки на груди. Затем чуть манерно зевнула. Ей было скучно.
– Думаю, пойду-ка я домой, – сказала она.
Все значение этой фразы дошло до меня лишь некоторое время спустя. Но я таки понял, что данная мне отставка была значимой. Она подождала, дав мне время это понять.
Должно быть, я сумел задать вопрос, который дал мне возможность убедиться, собирается она пойти домой одна или нет. Не могу точно вспомнить, что было сказано, за исключением того, что ощущение было, будто меня убивают. (Настоящий король драмы, не правда ли?)
