Внутри бетонного бункера размещались две небольшие комнаты: одна для личного состава, другая для сержантов. Комнату сержантов скрывала дверь с кодовым замком, такая же как и на входе. У сержантов была вся электроника, включая передатчик. Губа подозревал, или чуял, что в бункере имеется второй и третий уровень и вход скрыт в комнате командиров.
— С какой бы целью не был возведен Пикет уверен, что выдержит прямой атомный удар, — сказал Губов.
— Его построили в годы холодной войны, — предположил Дылдин.
— Где-то в шестидесятые годы, — поправил Хвалей. — Тогда это было модным.
— И что, точно выдержит ядерный удар?
— Ну, ядерное оружие бывает двух видов: атомное и термоядерное. Какова будет мощность заряда, то есть величина тротилового эквивалента.
— Стоп, — остановил я Хвалея. — Надеюсь ядерная война нам не грозит.
— Что мы будем охранять? — спросил Хвостов.
— Да, какой стратегической важностью обладает объект? — задал вопрос Дылдин.
— Все вопросы к сержантам, — ответил я.
Мы посмотрели на закрытую дверь. Сержанты уединились едва расставили вещи.
— Жрать хочется, — пожаловался Дылдин.
— Продолжим уборку, — ответил Хвалей.
В кубрике находились три двухъярусные кровати, к которым примыкали шесть тумбочек. К одной из стен примыкал обеденный стол и длинная лавка. На потолке горели три неоновых плафона, как перефразировал Хвалей — три неофита. Свет включался в сержантской комнате. Я согласен с Сергеем, что в бункере было несколько подземных этажей. Должен был где-то стоять электрогенератор. Шума двигателя слышно не было. В одном из углов стоял умывальник с краном, из которого текла тонкая струйка холодной воды.
— Воду пить можно? — спросил Дылдин, после того, как Маркулис зажег свет, осмотрел комнату и проверил кран с водой.
— Воду используйте для уборки помещения. Позже скажу: можно её употреблять или нет. — Загадочно ответил сержант.
Мы сделали влажную оборку помещения, провели победоносную войну против пыли. Выволокли наружу матрасы, чтоб избавиться от затхлого запаха.
Хвостов закурил, присел, облокотясь спиной на земляную стену траншеи.
— Странный пост, траншею должны каждый год обновлять, хотя бы после зимы.
Губов мрачно присел рядом.
— Не нравится мне. Чую — нехорошее место.
— Тебе никогда ничего не нравилось, — сказал Дылдин. — Заладил: не нравится не нравится, а мне нравится — пока остальные с автоматами по полям бегают, да окопы роют — мы здесь сидим, в тепле и уюте. Не надо ничего делать. Жри и спи.
