Американский кран, импортный, шаровой, наверное, семь баксов за штуку, а течет. Америка… ни одной войны не выиграла, а вот, ишь ты, наводнила своей идеологией обозримое пространство, раскинула сети зеленого божества. Не читают они, янки, книг, классиков своих же не знают, комиксов на Толстого, Тургенева настрочили и довольны своей благообразной тупостью. Достоевский их любимый автор — смешно! Раскольников и копы… смеются белозубыми улыбками, жуют биг-маки…
«Интересно», — подумал Мартынов, вспоминая, как брился, глядя в зеркало, проводя ладонью по небритой щеке, пытаясь вспомнить себя лет эдак пятнадцать назад. Открытая улыбка, задорный, слегка ироничный и самоуверенный взгляд. Море по колено… Сейчас — виски в серебре, морщины… Да, а вода все кап… кап… кап… кап… кап… Нас бросала молодость… А если бы люди были бессмертны? Как бы изменилось их поведение? Ведь тогда они не могли бы ценить время, его ограниченность. Наверное, были бы более циничны. Гордились собой… Хотя и так, куда уж дальше… А как же мечты? Ведь сейчас, когда знаешь, что тебе отпущено от силы чуть более пятидесяти, ну, пусть, семидесяти, есть какая-то загадочная тайна. А тогда, имея в запасе власть над временем, что будет с тайной, с мечтой? Не знаю, не знаю. Хотя, пожалуй, Любовь! Вот что никогда до конца не раскрыть, не познать человеку. Нет, нет, не так… А как же Таня? Андрюша?
Ведь это и есть Любовь, они, Таня, Андрюша. Чувствовать, что они тебя ждут, любят по-своему, неоднозначно, но любят.
Да, видимо, только для этого, для Любви, стоит стать бессмертным. Не Кощеем, конечно, но бессмертным… Остальное так — пыль, которую уносит ветер, которую смывает вода.
Зимний вечер — солнце устремилось на Запад, Темная мгла — и хвоей насыщенный запах.
Утро разбудит, постучавшись воробьями в окно, снова вставать, бриться, пить кофе и спускаться в метро. Люди читают Донцову, Толстую, Коэльо, смотрят друг на друга мимо и наспех, в плечо. Не знают иль не хотят испытать уважения, берут, что плохо лежит, что дается легко. Ленч на ходу, любовь и секс по заказу, дети… скорей, по привычке, не больше двоих. Чем вытравить блажь эту, злато-заразу, как научиться ценить бесплатно ближних своих?
Зимний полдень — березы, грачи прилетели, слышен скрип телег, напевы нежной капели.
Черный крест, или черный равнодушный квадрат? Не захочешь, не воротишь былое назад.
Роза ветров — курс в неизвестность по наклонной, азимут ноль. Чаша треснула, вылилась боль. Не поют соловьи, купола с позолотой ржа покрыла, испарилась меж стеклами соль.
