У дома вновь посигналил автомобиль.
— Ого, целая делегация, — воскликнул Артеменко.
— Скорее, конвой, — подметил Петров, глядя, как в холл входит человек семь вооруженных автоматами и пистолетами ливийцев.
— И Али с ними, — сказал Сергей.
Али, подойдя к Мартынову, пожал ему руку и сказал:
— Не стоит упрямиться, хабир. Джабар просил передать, что он не уступит и еды вам больше давать даром не собирается.
— Даром? Да мы за вас всю полугодовую работу выполнили, — вступил в дискуссию Алешин. — А кормить вы нас обязаны бесплатно по контракту между странами, ясно?
— Мне-то ясно, а вот капитану Джабару нет. Мне было приказано передать вам его слова. Я передал, — возразил Али.
— Передал, спасибо, до свиданья, — закончил разговор Алешин и вышел в другую комнату.
Вооруженные люди молча наблюдали за происходящими событиями, стоя полукольцом у входной двери.
— Серджио, — обратился Али к Мартынову и, взяв его за плечо, отвел к окну. — Слушай, ты же понимаешь, что лично у меня совсем другое мнение по этой ситуации, но я всего лишь лейтенант и ничего не могу сделать…
— Понимаю, Али. А ты ничего и не делай. Передай еще раз наши требования и, спасибо тебе, друг, — глядя в голубые глаза молодого человека, сказал Сергей.
Али пожал его руку и продолжил тихим голосом:
— Как стемнеет, я вам привезу несколько куриц. Правда, они живые, но это ведь не проблема?
— Нет, какая проблема?
— Куриц и хлеб, молоко, масло.
— Спасибо, спасибо, Али.
Как только стемнело, в дверь дома постучали.
— Это Али, — услышал Сергей.
— Входи.
Али вошел с двумя мешками в руках. Один шевелился. Их него доносилось кудахтанье кур.
— Держи, Серджио.
— Давай мне их, Али, — произнес подошедший Емельянов. — О, какие красивые!
— Это мои, домашние. А здесь, в другом мешке все, что обещал, и еще держи… это канистра со спиртом, чтобы вам здесь не скучно было.
— Так давай с нами, Али?
— Нет, нет, я последний раз пил спиртное еще, когда в Югославии учился. Не хочу вновь привыкать, да и запах кто-либо из наших учует… будут проблемы.
— Ну, как хочешь, спасибо тебе еще раз.
— До свидания, — смущенно попрощался Али и покинул дом.
— Живем, ребята, — потирая ладони, произнес Рожков. — Курочек давайте, на женскую половину определим. В миски им пшена положим, водички нальем. Нехай там гарцуют.
Прошла еще одна неделя мнимой голодовки. От неопределенности и обыденности частенько стали вспыхивать маленькие ссоры в маленьком коллективе — то не поделят кружку за едой, то начнут поругиваться, кому очередь убирать на кухне и в комнатах.
