— Дурашка, ожоги ведь будут, — сказал Сергей и, подхватив сына, посадил его себе на шею.
Ночью Мартыновы проснулись, сын ворочался и плакал.
— Температура у него, — прошептала Таня.
— Что у тебя болит, сынок? — спросил заплаканного Андрея Сергей.
— Зуб, — хныча, ответил мальчишка.
Таня дала ему таблетку анальгина и забрала к себе в кровать:
— Спи, завтра к врачу пойдем.
— Ага, пойдем, не все так просто. Это тебе не Туапсе — спустился с горочки и вот она, стоматология. Мне придется у Ковалевского завтра с утра пораньше отпрашиваться, — сказал Сергей, пытаясь заснуть.
Утром кое-как уговорив начальника дать ему отгул, Мартынов с сыном пошел в город искать поликлинику.
У входа в маленькое здание с зелеными ставнями на окнах стояли люди. Кто зажимал щеки ладонями, кто тихонько постанывал. Андрей крепче сжал отцовскую руку:
— Не пойду, боюсь.
— Ночью опять орать будешь? Пошли, — сказал Сергей и, поднявшись по ступенькам, постучал в одну из дверей узкого коридора.
— Входите.
В кабинете пахло лекарствами и зубной болью.
— Что у вас, — спросила по-арабски, обернувшись, молодая светловолосая женщина в белом халате.
— Да вот у сына зубная боль, — также на арабском ответил Мартынов.
— А вы, наверное, русские?
— Да. А вы?
— Я из Польши, — переходя на русский язык, ответила, улыбаясь, врач. — Уже третий год в Ливии работаю. Наш городок рядом с вашим расположен. Мы и в кино к вам ходим иногда, не замечали?
— Замечал, замечал. Как же таких симпатичных соседок не заметить!
— Давай, паненок, присаживайся на кресло, я сейчас посмотрю твой ротик, — скомандовала полячка и взяла в руку какой-то металлический блестящий инструмент.
— Не сяду, — вдруг заорал Андрей. — Не сяду, у меня уже ничего не болит. Папа, пошли домой…
Мартынов взял его за руку и с силой усадил в медицинское кресло.
— Сиди и не вопи, не дергайся, не маленький уже.
— Открой рот, — попросила мальчика врач.
Тот сжал с силой губы и закачал отрицательно головой, что-то мыча.
Тогда Сергей нажал ему на щеки, стараясь открыть рот. Врач попыталась вставить свой инструмент в еле заметную щелочку. Андрей вдруг с силой оттолкнул ее ногами.
— Сумасшедший паненок, — выругалась стоматолог и беспомощно опустила руки.
— Что будем, пан офицер, делать?
Предприняв еще несколько попыток уговорить сына открыть рот, Мартынов, видя тщетность этих попыток, взял его за ухо и вытащил из кресла:
— Ну и черт с тобой, больше я тебя сюда не приведу. Позорище… Вы уж извините нас, пани, пани…
