— «Торгсин» переименовывается в «Торгсев» — и юный комсомолец, рассказав анекдот, убежал.
Леонов все еще рассказывает о Туркменистане>{21}. Лыжи. Блестящий наст, чуть запорошенный снегом.
Солнце в дымке, — совсем обложка с конфеты. Жена Х[ала]това>{22} рассказывала, как у ее мужа растаскали все револьверы, которые он развесил по стенам. И вообще растащили все книги…
Комуська: «Сунул мысям. Пусть зубы чистят». Засунул зубную щетку в мышиную норку. Вспоминал — Мишка>{23}, года два назад, проснулся и сказал: «Мама, я видел во сне солнце и видишь, — весь вспотел».
* * *
7/II.
— Собрание в «Д[оме] Ученых» т[ак] н[азываемого] «Актива Федерации»>{24}. Без водки: идея Леонова — дабы говорили умнее. Леонов сделал мне выговор публично за то, что не посетил вечера А. Платонова>{25}. Сказал и — сам напугался. Была дикая скука. Кончилось тем, что стали рассказывать сказки и Катаев хвастался своей высокой идеологичностью за границей. А сам больше по кабакам ходил. И все знают, и всем скучно слушать его брехню.
1930-е годы
24/II.
Погода мокрая всю жизнь была>{26}.
Избалованные дети.
Баловали, сами чувствуя вред. Ждали от ребенка увечий, прятали нож, определили в школу. Школа тоже смотрит на него со страхом — избалованный. Вышла за него замуж со страхом — избалованный. Он сам на себя привык смотреть со страхом и, боясь последствий своего гнева, не участвовал ни в революции, ни в контрреволюции так же, как и дети, которым он мог нанести вред. Все за ним ухаживают — последний избалованный ребенок остался. Так он и прожил всю свою жизнь счастливо, не свершив ни одного проступка, хотя тайно вожделел иметь страсти, хотя бы к собиранию почтовых марок.
Спекулянтка.
В Мосторге, в очереди за мануфактурой, у женщины задавили на руках грудного ребенка.
Она упала в обморок.
Нашли в кармане ее паспорт, привезли ее, — в обморочном беспамятном состоянии, — домой.
Кто-то, по пытливости своей, от излишнего усердия, заглянул к ней под кровать. Комнатушка убогая, жалкая.
Под кроватью нашли у нее 80 метров шерстяной материи. Оказалось, что женщина с ребенком в руках добывала таким образом мануфактуру.
Церковь.
Художник-архитектор жил в Песках и поблизости нашел редчайшей красоты церковь, которую крестьяне продавали на слом, за ненадобностью за 2 тысячи рублей.
Архитектор подговорил актера, — у него самого не хватало денег, — и они сообща купили ее.
А теперь, крайне растеряны, не знают, что и делать.
Жить, — будут считать попом. Забить и оставить, — тоже смущение. Кружок безбожников тоже смущен.
