Лапин вышел следом. Осторожно ступал.
Мэр подошла к большому синему «Мерседесу». Открыла заднюю дверь. Повернулась к Лапину:
— Прошу, Урал.
Лапин забрался внутрь. Сел на упругое сиденье. Синяя кожа. Тихая музыка. Приятный запах сандала. Белобрысый затылок водителя.
Мэр села впереди.
— Познакомься, Фроп. Это Урал.
Водитель обернулся: 52 года, круглое простецкое лицо, маленькие мутно-голубые глаза, пухлые руки, синий, в тон машины, костюм.
— Фроп, — улыбнулся он Лапину.
— Юра… то есть… Урал, — криво усмехнулся Лапин. И вдруг засмеялся.
Водитель отвернулся. Взялся за руль. Машина плавно тронулась. Выехали на Лужнецкую набережную.
Лапин продолжал смеяться. Трогал рукой грудь.
— Ты где живешь? — произнесла Мэр.
— В Медведково, — с трудом облизал губы Лапин.
— В Медведково? Мы отвезем тебя домой. Какая улица?
— Возле метро… там. Я покажу… У метро. Выйду.
— Хорошо. Но прежде заедем в одно место. Там ты познакомишься с тремя братьями. Это люди твоего возраста. Они просто скажут тебе несколько слов. И вообще помогут. Тебе сейчас нужна помощь.
— А… это где?
— В центре. На Цветном бульваре. Это займет максимум полчаса. Потом мы отвезем тебя домой.
Лапин посмотрел в окно.
— Главное для тебя сейчас — постарайся не удивляться ничему, — заговорила Мэр. — Не пугайся. Мы не тоталитарная секта. Мы просто свободные люди.
— Свободные? — пробормотал Лапин.
— Свободные.
— Почему?
— Потому что мы проснулись. А тот, кто проснулся, — свободен.
Лапин смотрел на ее ухо.
— Мне было больно.
— Вчера?
— Да.
— Это естественно.
— Почему?
Мэр обернулась к нему:
— Потому что ты родился заново. А роды — это всегда боль. И для роженицы, и для новорожденного. Когда твоя мать выдавила тебя из влагалища, окровавленного, посиневшего, тебе разве не было больно? Что ты тогда сделал? Заплакал.
Лапин смотрел в ее голубые глаза, сдавленные слегка припухлыми веками. По краям зрачки окружала еле различимая желтовато-зеленая пелена.
— Значит, я вчера родился заново?
— Да. Мы говорим — проснулся.
Лапин посмотрел на ее аккуратно подстриженные русые волосы. Концы их мелко подрагивали. В такт движению.
— Я проснулся?
— Да.
— А… кто спит?
— Девяносто девять процентов людей.
— Почему?
— Это трудно объяснить в двух словах.
— А кто… не спит?
— Ты, я, Фроп, Харо. Братья, которые будили тебя вчера.
Выехали на Садовое кольцо. Впереди была большая пробка.
— Ну вот, — вздохнул водитель. — Скоро по центру — только пешком…
Рядом с «Мерседесом» двигалась грязная «девятка». Толстый парень за рулем. Ел чизбургер. Бумажная упаковка задевала его приплюснутый нос.
