И тогда Дорин позволил своей магии освободиться от оков.
Одно сердцебиение, виверна проглотила его целиком, ее прогорклое дыхание испачкало воздух.
В следующий момент зверь лежал на земле, он лежал дымящимся трупом.
Дымящимся, от того, что он с ним сделал.
Не из-за дракона, а из-за того, что произошло внутри Дорина.
Тело, которое он превратил в твердое пламя, такое горячее, что челюсти виверны расплавились в ее горле, и он прошел сквозь пасть зверя, как будто это была всего лишь паутина.
Желтоногая всадница, которая выжила в аварии, вытащила свой меч, но слишком поздно. Гленнис прострелила ей горло.
Наступило молчание. Даже битва наверху затихла.
Тринадцать приземлились, забрызганные синей и черной кровью. Их кровь так отличалась от красной кровь Сорши, от его собственной крови.
Железные руки сжали его плечи, и золотые глаза впились в его собственные.
— Ты ненормальный?
Он только взглянул на голову Желтоногой ведьмы, все еще валяющуюся у его ног. Взгляд Маноны повернулся к ней. Ее губы сжались, потом она отпустила его и подошла к Гленнис.
— Я пошлю своих теней, чтобы они отыскали других.
— Есть выжившие враги? — Гленнис оглядела пустое небо. Вероятно, его магия удивила их, шокировала их, ни Гленнис, ни Крошанки непоспешили позаботиться о своих раненых.
— Все мертвы, — сказала Манона.
Но темноволосая Крошанка, которая первая встретила их, оскалилась на Манону с обнаженным мечом.
— Вы сделали это.
Дорин схватил Дамарис, но не сделал ни единого движения, чтобы вытащить его. Нет, пока Манона не отступила.
— Спасли ваши задницы? Да, я бы сказала, что мы это сделали.
Ведьма закипела.
— Вы привели их сюда.
— Бронвен, — предупредила Гленнис, вытирая голубую кровь с лица.
Молодая ведьма, Бронвен, ощетинилась.
— Вы думаете, это просто совпадение, что они прибывают, а затем на нас нападают?
— Они сражались с нами, а не против нас, — сказала Гленнис. Она повернулась к Маноне. — Клянешься ли ты в этом?
Золотые глаза Маноны светились в свете костра.
— Клянусь. Я не приводила их сюда.
Гленнис кивнула, но Дорин уставился на Манону.
Дамарис стал наощупь как лед. Холодная золотая рукоять впилась в его кожу.
Гленнис, довольная ответом, снова кивнула.
— Тогда поговорим позже.
Бронвен плюнула на окровавленную землю и ушла прочь.
Ложь. Манона солгала.
Она нахмурилась, но Дорин отвернулся. Пусть знание поселится в нем. То, что она сделала.
Так началась череда приказов и движений, собирающих раненых и погибших. Дорин помогал, как мог, исцеляя тех, кто в этом больше всего нуждался. Открытые, зияющие раны, из которых вытекала голубая кровь на его руки.
