«Огненное сердце, почему ты плачешь?».
Аэлина не могла ответить.
«Огненное сердце».
Слова были словно мягкая кисть на щеке.
«Огненное сердце, почему ты плачешь?».
И издалека, глубоко внутри нее, Аэлина прошептала этому лучу памяти.
«Потому что я заблудилась. И я не знаю дороги».
Каирн все еще говорил. Он все еще царапал кинжалом по крышке гроба.
Но Аэлина не слышала его, увидев женщину, лежащую рядом с ней. Зеркало — или отражение ее лица через несколько лет. Должна ли она так долго жить?
Одолженное время. Каждый момент был заимствован.
Эвалина Ашерир нежно погладила ее по щеке. Через маску.
Аэлина могла поклясться, что почувствовала прикосновение к коже.
Ее мама сказала:
«Ты очень храбрая. Ты была храброй слишком долго».
Аэлина не могла остановить тихий всхлип, рвущийся из ее горла.
«Но ты должна быть храброй немного дольше, мое Огненное Сердце.»
Она почувствовала прикосновение матери.
«Ты должна быть храброй немного дольше, и помни… — ее мать прикоснулась невидимой рукой к сердцу Аэлины. — Именно вера в это важна. Независимо от того, где ты находишься, независимо от того, как далеко, она приведет тебя домой».
Аэлина успела поднять руку к груди, чтобы коснуться пальцев матери. Но ее пальцы коснулись только тонкой ткани и железа.
Но Эвалина Ашерир внимательно смотрела на Аэлину, ее взгляд из мягкого стал сильным и блестел, как свежая сталь.
— Вера в это важна, Аэлина.
Пальцы Аэлины впились ей в грудь, когда она пробормотала «вера в это».
Эвалина кивнула.
Опасные угрозы Каирна танцевали сквозь гроб, его нож царапал и царапал.
Лицо Эвалины не дрогнуло.
«Ты моя дочь. Ты родилась от двух могучих родословных. Эта сила течет в тебе. Живет в тебе».
Лицо Эвалины вспыхнуло от ярости женщин, которые были перед ней, вплоть до Королевы Фэйри, чьи глаза у них были.
«Ты не уступишь».
Затем она исчезла, как роса под утренним солнцем.
Но слова остались.
Вспыхнули в Аэлине словно зажженные угольки.
«Ты не уступишь».
Каирн скреб кинжалом по металлу прямо над ее головой.
— Когда на этот раз я буду резать тебя, сука, я собираюсь…
Аэлина ударила рукой по крышке.
Каирн остановился.
Аэлина снова ударила кулаком в крышку. Снова.
«Ты не уступишь.»
Снова.
«Ты не уступишь.»
Снова. Снова.
Пока она не почувствовала себя живой, пока на ее лице не капнула кровь, смывая слезы, пока каждый удар кулаком в железо не превратился в боевой клич.
Ты не уступишь.
Ты не уступишь.
Ты не уступишь.
Ярость поднялась в ней, жгучая и ревущая, и она полностью отдалась ей. Совсем рядом упало дерево. Как будто кто-то пошатнулся. Затем крик.
