Я закрыла глаза, села, скрестив ноги, как Саб. Сначала было слышно шум моря за окном. Я ощущала запах водорослей, сохнущих на пляже. Воздух оставлял капли на губах. Я дышала медленно, уходила от мыслей и времени, позволяя себе просто быть. Без тревог, задумок и планов. Просто быть.
Веки затрепетали, я склонилась над чашей. Звук моря пропал. Все застыло, кроме темной жидкости в чаше. Мои щеки пылали, вода шевелилась, переливаясь золотым и алым, став витражом вместо черного зеркала.
Женский голос становился громче, ее крики заставили меня стиснуть зубы. Мой силуэт появился в отражении. Я увидела свое лицо, глаза были зажмурены. Я кричала, темные волосы пропитал пот. Несколько рук держало меня по бокам, мой опухший живот содрогался. Кровь лилась на пол. Я отпрянула от миски, опрокинула ее и впилась в волосы.
Вдруг стало холодно, шумели волны. Я приподнялась у воды. Я не нашла крови у себя, лишь пот. Саб не двигалась, ее глаза открылись.
— Ты беременна.
Я резко села. Она видела то же видение в чаше? Невозможно. Но я это видела. Как я рожала и кричала. Всюду была кровь — на земле, на моих руках. Я сглотнула, руки дрожали. Я видела свою смерть.
Я вытерла пот с глаз и попыталась успокоиться. Саб криво улыбнулась.
— У тебя есть Дар. Ты увидела миг грядущего.
— Ты видела мои роды? Так ты узнала о ребенке?
Она покачала головой.
— Не нужно быть шаманкой, чтобы увидеть, что ты беременна. Два или три месяца? Даже мужчины поймут через месяц.
Я не хотела смотреть ей в глаза. Я так прозрачна? Все женщины это видят? Я ощущала себя голой, словно королева пиктов могла заглянуть мне в сердце. Не этого я ожидала у миски для гадания. Я попыталась говорить ровно:
— Ты видела будущее раньше?
— Редко, — призналась она. — Обычно это все тени.
— Это можно изменить?
Саб прищурилась.
— Твой муж не знает? Не его ребенок?
— Конечно, его!
Она невинно вскинула руки.
— Важна кровь матери. Как у моего народа, так и у твоего.
Я встала, отряхнула тунику. Я хотела узнать о Старой мудрости, но теперь увидела слишком много. Женщины не должны знать свою судьбу, если ее нельзя изменить. Но всегда ведь был отвар из левизии. Если я буду медлить, то погибну и так. Но если я выношу ребенка, он выживет? Этого я не видела, только свои крики и кровь. Я пошатнулась на ногах. Саб придержала меня.
Она была холодной, от ее голубых татуировок было не по себе. Я никогда не видела эту краску близко. Завитки напоминали морских монстров, драконов и змей, они словно извивались, когда ее мышцы двигались. Она позвала Бала и повернулась ко мне.
