В этот день ленты были из белого шелка, да и весь наряд выглядел очень элегантно. Жаннетта, ставшая ее горничной и повсюду следовавшая за своей хозяйкой, одела ее в темно-зеленое бархатное платье с большим воротником и высокими манжетами из венецианского гипюра снежной белизны. Наряд довершали маленькие ботинки на меху, а также перчатки, золотая цепь и просторный плащ с капюшоном, отделанный и подбитый мехом куницы.
Герцогиня, в противоположность своему мужу обычно весьма экономная, настояла на том, чтобы ее протеже хорошо выглядела при дворе, славившемся своей элегантностью. Поэтому она и снабдила Сильви таким гардеробом, чтобы девушка всегда могла показаться в самом выгодном для себя свете, даже на охоте. К тому же Франсуаза Вандомская снабдила ее экземпляром книги «Жития святых» и одним из тех толстых молитвенников, что появились в начале века. Каждая добрая христианка должна иметь такой, разумеется, при условии, что она умеет читать.
И вот Сильви сидела в карете напротив герцогини Вандомской, непрестанно бормотавшей молитвы. Она смотрела, как мимо проплывают серые дома, серое небо, проходят серые люди. Ее сердце билось быстрее обычного, и девушка все время спрашивала себя, что ожидает ее в конце пути.
Вдруг тяжелая карета остановилась. Возле дверцы появился кучер. Сняв шляпу, он спросил:
— Госпожа герцогиня, по какой улице мне ехать? Австрийскую перегородила перевернувшаяся телега с капустой…
— Да, я вижу, — откликнулась герцогиня, которая, несмотря на бормотание молитв, живо интересовалась происходящим. — Поезжайте через площадь Трагуарского креста. Так мы ненамного опоздаем.
— Но там что-то слишком много народа. А вдруг нам будет трудно проехать?
— Кого-нибудь казнят, вне сомнения! Ну что ж, мы подождем и помолимся о душе несчастного, который покидает этот мир в такую плохую погоду!
В самом деле, на маленькой площади толпа ждала казни. Здесь, на пересечении многих улиц, казнили довольно часто. Сюда отправляли мелкую сошку, недостойную помпезности Гревской площади. В этот день, как сообщил кучер дамам в карете, собирались колесовать вора.
Несмотря на лютую стужу, вокруг низкого эшафота столпилось много людей. На помосте возвышалось большое колесо. На нем палач растянет тело осужденного, перебьет ему конечности и пробьет грудь, а потом оставит умирать. Смерть придет за несчастным тогда, когда будет угодно богу…
Если кучер и надеялся провести карету сквозь толпу, ему пришлось от этого отказаться. Палач занял свое место, и двухколесная тележка для сбора мусора, окруженная лучниками судейства, уже везла приговоренного.
