— Почему не отправляетесь, солнце вон уже где! — крикнул Эгле рентгенотехнику.
— От вас должен с нами ехать врач, а никого нет. Недалеко, на мелиоративную станцию.
Подошла Гарша.
— У Берсона отгул за ночное дежурство. Абола с Миклавом у больных. Диспансер не согласовал с нами.
Эгле взялся за поручень.
— Я съезжу.
— Вам надо отдыхать, — тихо возразила Гарша, и, уперев руки в карманы передника, уставилась на Эгле. Упорный взгляд ее карих глаз заставил Эгле потупиться.
— Нет. Может, там есть больные. И потом, если я занят работой, мне не думается… об отдыхе. Мне бы такое лекарство, чтобы я мог все время работать.
— Весь мир вам все равно не вылечить.
— А один район вылечу. А если и не район, то хотя бы одного человека. Если б нашелся доктор, который вылечил только меня одного, я был бы на седьмом небе от счастья.
Шофер подал ему руку, и Эгле поднялся в высокую машину.
Гарша проводила взглядом серый автобус, который, оставляя за собой на леске морщинистые следы от громадных шин, скрылся за деревьями парка.
По липовой аллее они подъехали к бывшему Аргальскому замку, с надстроенным из желтого кирпича третьим этажом и крытым серебристо-серой оцинкованной жестью. Теперь здесь была школа. Как и полагалось в старину культурному центру, неподалеку расположилась корчма. В ее толстых стенах пробили большие окна, чтобы в мастерских мелиоративной станции было достаточно света. Сразу за мастерскими начинался лужок, чистый и гладкий, на котором безжалостные трактора чудом не продавили ни одной колеи. На утоптанной, как гумно, середине лужайки трава не росла — по вечерам здесь устраивали танцы. На этот раз вокруг танцплощадки народ собрался уже в полдень. Люди были разные — и те, что вполне могли бы потанцевать, и те, что уже только рассказывали, как лихо они отплясывали «в свое время», когда еще были «настоящие» танцы.
Все сидели в ожидании. Старикан с редкой в нынешние времена окладистой седой бородой обратился к соседу:
— Нынче все-таки больше хворают, чем в наше время.
— В старину ведь как бывало: кто умер, тот умер, кто не умер — тот жив остался, — согласился сосед.
Автобус въехал на танцевальную площадку. Пока рентгенотехник налаживал аппаратуру и подключал провода питания, Эгле вышел. Подошел директор мелиораторов, широкоплечий мужчина в галифе и шоферской фуражке.
— Ну, что тут у вас новенького? — поинтересовался Эгле.
— Получили новые машины, но завод пока выпускает технику без водителей, — разве их теперь наберешься. Я на днях читал, будто бы один итальянский профессор в пробирке искусственного человека вывел.
