Мы говорим, что вселенная плоха. Но это мы так говорим. Видимо, лучше исходить из того, что вселенная никак не предназначена для нас. Мы представляем собой нелепую случайность. Или, если угодно, необходимость, смысл которой всегда останется для нас непостижим. Иначе и (не) быть не может.
Мы не знаем никакого другого мира, кроме того, который заключен в нас, как субъектах познания. Все, что мы видим, слышим, обоняем, осязаем – воспринимаем – это наш мир. У этого мира нет другого существования, кроме как в форме представления или восприятия. Его цвета, звуки, запахи, контуры, размеры – это то, каким он предстает перед нами (представляется нам). Мы не знаем, каков мир за пределами нашего субъективного восприятия – у нас нет ни малейшей возможности выйти за пределы этой субъективности. Получается, что песчинка заключает в себе целый мир! Если эта песчинка исчезнет (смерть), то исчезнет и мир как её объект, как представление. В свете этого можно сказать, что заключения песчинки о злокачественности этого мира вполне законны – ведь это её мир. Никакого другого для нее не существует. Далее. Мир, который мы воспринимаем, известен нам как мир явлений или представлений. Но то, каков (вернее, не каков, а что) этот мир есть на самом деле, не как представление, обусловленное нашим аппаратом восприятия, а в своем подлинном существе – это, по Шопенгауэру, есть воля.
Вот что говорит Шопенгауэр о «песчинке»: «Было сделано много попыток приблизить к способности понимания каждого неизмеримую величину мироздания, и в этом видели повод для назидательных размышлений, – например, об относительной малости земли и тем более человека, затем в виде контраста указывали на величие духа в этом столь малом человеке, который в состоянии обнаружить, постигнуть и даже измерить эту мировую громаду, и т. д. Все это прекрасно! Но когда я размышляю о неизмеримости мира, самым важным кажется мне то, что внутренняя сущность, проявлением которой выступает мир, – чем бы она ни была, – не может, однако, распространить и разделить свое истинное ядро в безграничном пространстве и что эта бесконечная протяженность принадлежит единственно ее явлению, сама же она всецело и нераздельно присутствует в каждой вещи природы, в каждом живом существе. Поэтому мы ничего не теряем, если останавливаем свое внимание на чем-нибудь отдельном, и истинная мудрость достигается не тем, чтобы измерить безграничный мир, что было бы еще целесообразнее, лично облететь бесконечное пространство, а тем, чтобы полностью исследовать что-нибудь отдельное, стараясь совершенно познать и понять его истинное и подлинное существо». [64, 1, с. 122]
