спин изображенья,
щелкает турист
до изнеможенья.
Всё на свете – свет,
верно, друг мой Сандро?
В свете – дар и цвет,
только тьма бездарна,
как толкучка в зале,
и бесцветна тьма,
как моя, в Казани,
темная тюрьма.
…во дворце Уффици… ⇨ Галерея Уффици, музей во Флоренции, где находятся самые знаменитые полотна Боттичелли.
Перечитыванье текста,
сочиненного тому
четверть века, будто тесто
поднимается в дыму,
отчадившем четверть века,
даже больше, двадцать шесть
лет тому назад, и веко
заслезится, эту весть
из забвенья вымывая,
этот зыбкий силуэт,
в рамке раннего трамвая
еле видимый на свет,
припозднившийся, гулящий,
лишний, точно буква ять,
но упорно шевелящий
тем, чего им не отнять.
Перечитыванье текста, / сочиненного тому / четверть века… ⇨ На конференцию «Континента», проходившую в Милане в мае 1983, Карл и Эллендея Проффер привезли мне только что вышедшей в «Ардисе» мой сборник «Ангел деревянный». Имеется в виду «перечитыванье» трех первых стихотворений (в нынешний сборник из них включено первое, открывающее его).
…этот зыбкий силуэт, / в рамке раннего трамвая / еле видимый на свет, / припозднившийся, гулящий… ⇨ Стихи эти (декабря 1956) сочинялись при поздних возвращениях домой: то пешком, то на идущем в парк троллейбусе, то уже на первых трамваях (что такое такси, я в те годы знала только теоретически).
А. Сумеркину
Знаешь,
давно мы с тобой не сидели вот так, друг против друга,
в нешумной,
нечаянно найденной забегаловке на острову
Святого Людовика,
с левого берега светятся зеркальные окна,
и, мерцая окошками,
перед ними скользят прогулочные катера.
Перед ними и перед нами,
отводящими угол чужой занавески
и выглядывающими наружу между
двумя глотками невской воды.
Александр Сумеркин, которому посвящено стихотворение, – мой приятель еще с московских времен, но особенно мы подружились в эмиграции; литературовед и издатель (в частности, его заботами вышли в «Руссике» «Чужие камни»), жил и умер (‡2006) в Нью-Йорке.
