— Убирайтесь, вам здесь не рады. Никому из оборотней здесь не рады. Очень очень не рады!!
Сопли и слезы текли и периодическое шмыгание носом подпортило эффект от моих последних слов. Потому что они все смотрели не обиженно, не высокомерно и даже не свирепо.
Нет, они жалели меня.
Сволочи, исчезните и не надо будет меня жалеть! Я буду счастлива!
Взгляд железобетонного кареглазки не отрываясь, следил за мной. Прожигал дыру, и поливал кислотой мои внутренности. Он был все еще полон боли, но теперь там плескалось еще и разочарование, горечь.
И это хорошо, только больно очень. Желваки на его лице ходили ходуном, челюсти стиснуты так, что зубы наверное крошатся. Хоть бы совсем без зубов остался.
В полной тишине я развернулась и пошла в сторону деревни. Хорошо, что все происходило не в центре. Без свидетелей.
Надо думать. Думай, думай Ди. Я должна нас спасти. И я буду бороться за свою и мамину свободу.
Не пошла домой сразу. Все еще было ощущение сверлящего затылок взгляда. Вполне логично, что они за мной следят, наблюдают. Может они и не выпускали нас из виду в течении этих двух лет? Не вмешивались и давали иллюзорную свободу. Наблюдали, корректировали в чем- то… Как мерзко! Почему нас не оставят в покое? Что им нужно?
Это самый насущный вопрос. Но только не представляю, какой может быть на него ответ!
Пошла к Эду. Не лучший вариант, очень большая вероятность того, что я подвергаю его жизнь большой опасности. Но надо предостеречь и предупредить, что я должна уезжать, что может понадобится их помощь, прикрытие, и к сожалению сегодняшний ужин отменяется.
У Эда есть компьютер, с него свяжемся с Эл. Еще компьютер даст мне необходимую информацию. Хоть бы интернет сегодня не сбоил.
Строила планы очередного побега, просчитывала все на три шага вперед. Шансы не плохие, ведь если исхитрится, дать взятку или еще что, то можно получить визу. Ведь отсюда и Россия не далеко. А там затеряться будет гораздо легче.
Просидела у Эда в комнате до позднего вечера. Хотя здесь, что ночь что день, все одинаково темно. И спасибо другу, что все понял, принял и вопросов не задавал.
Пришла домой, а там вместо привычного тепла и спокойствия, сюрприз.
Я дура, какая же я все-таки безмозглая дура! Они все сидели у меня дома, самоуверенные, сильные. На зеленом диване. На столе чашки чая, вкуснючий мясной пирог, который пекся для меня и моих друзей. Мама сидела в кресле и улыбалась той женьщине, Менди кажется. Все о чем-то спокойно говорили, пили чай.
