— Ты знаешь, Петро, — сказал командир дивизиона, — вот за этим столом, помню, мы не одну ночь просидели с Цезарем Куниковым, когда он готовился к десантной операции на Мысхако. Вот был человек! Все должен был вызнать, все расспросить, все вынюхать. Рисковал обдуманно. Любил людей Куников, зря не хотел сжигать…
Дубонос насупился. Эти слова, может быть и не обращенные непосредственно к нему, прошли холодком по его спине. Снова пришли воспоминания о погибшем экипаже, о друзьях, унесенных морем. Командир дивизиона был достаточно умным человеком, чтобы догадаться о причине перемены настроения своего друга.
— На себя не принимай, Дубонос. Ты в этом случае не виноват. Ты сам знаешь, у моряков все дела видны, как дробинка на блюде. Ни горок тебе, ни щелей, ни блиндажей. Знай, тебя никто не обвиняет, и не полоскай себе больше мозги глупыми мыслями. — Он посмотрел на приятеля, в черных его глазах заблистал молодой и искренний смех. — Ботинки-то опять спасал, Петро? Чертова кукла!
— Опять. — Дубонос отмахнулся своей крупной рукой. — Намокли, потом ссохлись, насилу натянул.
— Ну и чудак! Хочешь, я тебе подарю ботинки. У меня помощник где-то добыл. Прямо скажу, с витрины…
— Таких, как мне нужно, не достанешь. Обязательно на номер меньше.
— Ну тогда давай заправляться, дружище. Вот запеленгуем-ка эту кефальку… А потом потолкуем по-серьезному.
На катере Дубонос заметил теперь, после первого боевого эпизода, особо подчеркнутую подтянутость и стремительное исполнение приказаний. Команда явно старалась угодить своему командиру. Дел было опять много. Готовились к крупной операции, где должны были участвовать все мелкие корабли базы.
Напряженное ожидание заметно было в наземных частях и у моряков. Готовилось большое дело. Севастопольцы чаще посматривали на далекие горизонты, моряки из Николаева запели новую песню про свой город, дунайцы вспоминали свой выход к Одессе и Херсону. Ожидание как-то еще больше объединило всех, так как в это время вспомнилось все прожитое — и героическое и трагическое.
Продолжалось по-прежнему все обязательное в такой беспощадной войне. Сражалась морская пехота на Малой земле, «бомберы» топили вражеские транспорты и иногда сами гибли вдали от своих, штурмовики атаковали быстроходные десантные баржи и катера, сбривали огнем брошенные для атак роты горно-альпийских стрелков, подлодки несли свою строгую и таинственную службу, «морские охотники» гонялись за подлодками врага, сторожевики выбрасывали разведчиков, мелкие диверсионные группы, вывозили из Крыма раненых партизан, прикрывали вместе с торпедными катерами «тюлькин флот», ходивший каждую ночь на жертвенный подвиг к Малой земле…
