Если это действительно были волки, тогда данный эпизод – второй документально подтвержденный случай нападения волков на человека со смертельным исходом на всей территории Северной Америки за более чем четыре века. За тот же период десятки людей погибли в результате нападения на них домашнего скота и диких животных, включая свиней, ослов, оленей и лам. В Соединенных Штатах одни только домашние собаки ежегодно становятся причиной гибели порядка тридцати человек, и тысячи людей оказываются жестоко покусанными нашими «лучшими друзьями».
* * *
За все мои встречи с волками – а в большинстве случаев я был беззащитен, например, увязнув по пояс в снегу, в то время как они кружили рядом в сумерках, – я лишь однажды почувствовал угрозу. Но это животное, молодая самка (черная, как подавляющее число волков, которых я встречал), и не думало причинять мне зла. Она и ее стая нацелились на загнанного лося, а я пытался вытащить застрявший снегоход. Заметив в кустах смутный силуэт, она было бросилась туда, но в десяти метрах резко затормозила, уставившись на меня широко распахнутыми глазами, а потом во всю прыть понеслась в противоположном направлении.
Если не считать той волчицы и, конечно, Ромео, остальные волки, которые осмеливались подходить ко мне близко – около пары десятков, – обычно проявляли осторожное любопытство, безразличие или выражали недовольство моим присутствием.
Все пойманные или раненые волки, которых я видел, вели себя покорно или испуганно или пытались бежать.
Когда животное рычит или огрызается – это просто защитная реакция на то, что к нему слишком близко подошли или раздражают его, такое поведение означает не ярость, а желание избежать конфликта. На самом деле все те щекочущие нервы фрагменты видео о волках в стае, где показано злобное рычание и клацание зубами, сняты в те моменты, когда животные собрались вокруг убитой добычи и сигнализируют другим, что они хотят поесть без проблем.
За те же три с лишним десятилетия моего стажа общения с волками на меня бросались, преследовали и приближались ко мне с агрессивными намерениями более десятка гризли и в три раза больше лосей; несколько раз за мной гнались овцебыки; на меня кидались и рычали черные медведи и белая медведица; я шел с ножом в руке на оленьи рога раненого карибу, который хотел забодать меня. Я лично знал немало людей, покалеченных бурыми медведями, или гризли (некоторые из них были моими друзьями), а один даже погиб. Но никто из тех, кого я знал, включая поселенцев, звероловов и потомственных охотников, ни разу серьезно не пострадал от дикого здорового волка (случайные легкие травмы не в счет). Старый приятель Клэренса Вуда, инупиак Зак Хьюго из Анактувук-Пасс, в 1943 году, в возрасте четырнадцати лет, подвергся нападению волка, которого они с отцом приняли за бешеного. Одежда из шкуры карибу защитила Зака, и он благополучно дожил до преклонного возраста и рассказал мне эту историю за чашечкой кофе одним ветреным апрельским днем много лет назад.
