.
Гарри, как и я, был пленен с первого взгляда. Он воспитывался в единении с природой. С самого раннего детства отец (сменивший кучу профессий, одновременно занимаясь охотничьим промыслом) учил его выслеживать зверя, стрелять и выживать в лесу. Четырехлетним ребенком Гарри подружился с осиротевшим детенышем пумы, которого приютила его семья, и это увлечение дикой природой и животными сохранилось до его совершеннолетия. Затем получил степень по геологии в Университете штата Вашингтон в Сиэтле и стал подрабатывать гидом-проводником, водя группы туристов к заброшенным шахтам в центральной части Каскадных гор. Кроме того, он в одиночку исследовал труднодоступные, нехоженые участки, где несколько раз мельком видел диких волков (хотя по официальным данным их там не было). Он также работал волонтером в зоопарке Сиэтла «Вудленд Парк Зу», где получил возможность проводить время с волчатами, с которыми у него возникла особая связь.
В 1996 году Гарри переехал в Джуно, получив предложение по работе и следуя зову искателя приключений. К тому же здесь присутствовала романтическая составляющая: его давняя подруга отправилась на север раньше его. И хотя они в итоге расстались, Гарри осел в Джуно, покинув материк (как называют жители Аляски континентальные штаты Америки), и стал совершать в одиночку длительные прогулки по нехоженым горным тропам. После того как он взял Бриттен из местного приюта для животных, она стала его постоянным компаньоном и, как показало время, посредником в общении с миром дикой природы.
Чаще всего он встречал волка еще до рассвета, и не только в районе Браверхуд, но и на северной оконечности заказника дикой природы прибрежной зоны Менденхолл – огромного экологического приливно-отливного участка с островками деревьев, примыкавшего к жилым кварталам города, индустриальной зоне и аэропорту. Эту местность с трудом можно было назвать дикой в том смысле, в каком понимают на Аляске, если не считать того, что сейчас ее патрулировал символ этой дикой природы, преображая своим присутствием.
Гарри и Бриттен искали встреч с волком, как и он с ними, и дружба между ними крепла.
Несмотря на то что Бриттен была стерилизована (здесь наблюдалась некая тенденция, пусть и с частыми исключениями), она была крупной, крепко сбитой, высокой и больше других собак подходила волку по весу, хоть уступала в силе и грации, как, впрочем, и все остальные собаки. Эти двое, казалось, прекрасно понимали друг друга. Волк позволял собаке игриво покусывать его, толкать – в общем, задираться. Позволяя все эти выпады в свой адрес, Ромео не реагировал в ответ – еще одно проявление его добродушной снисходительности, которая казалась неотъемлемой частью его натуры.
