Липст долго не раздумывал.
— Пошли в «Сосисочную». Прошлый раз мы там неплохо полопали.
— И пиво там что надо! О’кэй! И вообще Магомет учит: опрометчиво поступает тот, кто предает забвению место, где однажды познал радость.
Они перешли на другую сторону улицы, Сприцис все более оживлялся. Липст шагал, гордо выпятив грудь, и чувствовал себя героем.
— Желудок — чрезвычайно важный фактор, — философствовал Сприцис по дороге. — Думаешь, голова сделала человека венцом творения? О нет! Это заслуга живота… И, разумеется, кармана тоже. У обезьяны нет карманов. Потому-то она и не прогрессирует…
Все было точь-в-точь как в прошлый раз: табачный дым, шумные голоса, сосиски, пиво и булки. И как тогда, Липст, переступая заплеванный порог, усомнился: «Не стоило бы сюда забираться». Однако именно то, что он шел сюда вопреки внутреннему протесту, и придавало всему предприятию особую, романтическую окраску. «А почему, собственно говоря, я не могу это сделать?» — спрашивал себя Липст, и гордое сознание того, что он уже не мелюзга-школьник, а вполне самостоятельная личность, подсказывало вывод: «Я могу. Сегодня я могу позволить себе многое».
Липст достал деньги и расплатился по счету. Он непринужденно улыбался, молол всякую чепуху. У официантки не хватило мелочи.
— Можете оставить себе, — сказал Липст и вместо сдачи получил ослепительную улыбку. Липст восхищался собой.
«Ты что вчера делал, Липст?» — по обыкновению спросит его завтра Угис.
«Пил пиво в «Сосисочной», — ответит Липст. — Встретил старого приятеля, надо было угостить…»
Сприцис повеселел. Он колотил Липста по плечу и не скупился на комплименты.
Они вторично перешагнули порог, и пестрая змея улицы проглотила их, как двух сытых, беспечных кроликов. Над городом разливались свежие, прозрачные сумерки, предвещавшие ночью мороз. Автомашины зажгли фары и превратились в огнеоких ночных птиц.
— Послушай, Сприцис, — заговорил Липст, — а ты не считаешь, что тебе надо устроиться на работу?
Не будь Липст в таком блаженном состоянии, он не затеял бы подобного разговора. Но сейчас ему хотелось со всеми поделиться своим пирогом счастья.
Сприцис расхохотался.
— Я уже работаю.
— Да нет! Я имею в виду настоящую работу, на заводе.
— Это, малыш, для Сприциса Узтупа не подходит.
— Почему?
— Потому что в других местах деньги можно заработать гораздо проще.
— Но ведь нечестно, — не унимался Липст.
— Почему нечестно? Возьми, к примеру, пастора. Как он крестит младенца? Побрызгает воды на голову, перекрестится и прочитает псалом. Пять минут — и отчаливай. За это он огребает по меньшей мере полсотни. А если этот же самый пастор станет заниматься, как ты говоришь, честным трудом на заводе, так разве он столько заработает?
