Бета опять покачала головой:
— Не знаю, не пойму, о чем вы.
Солдат пожал плечами и вышел.
Бета повернулась к детям, которые с криком ворвались из горницы в кухню и повалились на пустую кровать Калкбреннера.
— Тихо, вы!
Четверо их, боже!.. И зачем у нее столько? Два мальчика и две девочки подпрыгивали на кровати. Она стала торопливо обувать их в самые лучшие ботинки, одевать во все самое теплое. Они с удивлением таращили на нее глаза, не понимая, почему она так наряжает их, чем так озабочена и почему вдобавок все делается так поспешно и впотьмах. Электричество не горит, только свечка. А где этот немец? Этот шваб? Боже! Она бросилась в комнату и тотчас выскочила оттуда с двумя шерстяными шалями — темно-синей и светло-зеленой. Бросила их на Калкбреннерову постель. Ходят солдаты, чего-то просят, ищут… господи!
— Мама, — спросила младшая, Амалька, — а шали зачем?
— Тихо, малышня, — прикрикнул на нее старший, Янко, коренастый, тугощекий, румяный мальчик. — Тише, криг капут! Мама, а шваб где?
— Ушел, — ответила Бета и заплакала. — Сидите тихо!
— Что с вами, мама? — спросил Янко. — Это уже и есть фронт?
— А папа где? Куда он ушел?
— В конюшню, — сказала Бета. — Подождите здесь, мне надо напомнить ему… — Она выбежала из кухни, быстро пересекла темный двор и вошла в темный хлев. Господи! Солдаты повадились к ним ходить, может, ищут того немца. А всему виной он один, инженер. Кабы немцы забрали его совсем! Сволочь! За Габоровой ухлестывал, на партизан добро переводил.
В хлеву тихо стояли коровы, смотрели на сереющий дверной проем и ждали утреннего корма.
Обернувшись на пороге, Бета оглядела двор. Уши и щеки обдавало теплым навозным духом из хлева. Со двора в лицо веяло утренней прохладой. Немец в конюшне околачивался! Боже мой, если бы солдаты… хоть бы они не нашли его. Успел он переодеться? Она хотела позвать его, но не знала как. Вдруг что-то насторожило ее. Она поворотилась к хлеву, вгляделась в темноту.
— Герр инженер? — раздался оттуда пронзительный шепот. — Герр инженер?
— Гут, гут, — отозвалась Бета. — Где вы?
— Фрау Мидах? — послышалось из ларя с сечкой.
Бета подошла ближе.
Ларь раскачивался, пока Калкбреннер вылезал оттуда. В темноте чуть белели его штаны и рубаха — одежда, в которой инженер Митух пришел в Молчаны из Стакова. Калкбреннер стряхнул с себя сечку и вытащил из ларя портфель, в котором спрятал свою униформу.
— Ja, ja… — сказал он. — Ich gehe schon[8].
Он говорил еще что-то, показывая на портфель и на настил под коровами.
