А теперь сравним нарисованную картинку с действительностью. По Хомякову, Северную Америку и Тасманию (а не Австралию, ибо тасманийцы, как ни странно, жили именно в Тасмании) завоёвывала чуть ли не казачья вольница или какая-то смесь пиратов с викингами и вольными лучниками Робин Гуда. Освободившийся от госнадзора, «отвязавшийся» средний класс.
Как бы не так! Это было именно государственное предприятие. Государство называлось Англия, завоевание производилось английской армией (как и Ирландии, и Индии[7], и Австралии, и Новой Зеландии, и Южной Африки, и Китая, и Танганьики, и Фолклендских островов, и — неудачно — Афганистана, Азербайджана и т. д.), суда, на которых эта армия направлялась завоёвывать новые земли для британской короны, принадлежали той самой короне. И все основные битвы с североамериканскими индейцами (как и с ирландцами, и с бурами, и с китайцами, и с нигерийцами, и с пуштунами и др.), всю основную чёрную работу жаркой геноцидной страды довелось вести именно английским, а затем и соединённо-штатовским регулярным, то есть государственным войскам (добровольцы-поселенцы, двигавшиеся за, а не перед армией, лишь подрабатывали на «зачистке»). Знаменитый слоган «хороший индеец — мёртвый индеец» был провозглашён не пиратом и не ковбоем, а служивым генералом Шериданом. А вот не менее славная цитата из речей другого генерала, комиссара по индейским делам Уокера: «Когда имеешь дело с дикарями, так же, как и с дикими зверями, вопрос о национальной чести не возникает». Даже финальный эпизод этой войны, которую вело англо-саксонское государство (вначале одно, затем другое, отпочковавшееся от него) против безгосударственного (!) индейского народа — расстрел в долине Ундед-Ни в 1890 г. 98 мужчин и около 200 женщин и детей — был произведён солдатами, а никакими не первопроходцами. (Первопроходцы, вроде фенимор-куперовского Зверобоя, предпочитали с индейцами дружить.) И насильственное переселение индейцев на запад производила тоже государственная машина: автохтонов загоняли в концлагеря, их селения сжигали, а самих гнали под конвоем через весь континент на новое место жительства, а потом и в резервации. В результате из народа, насчитывавшего до прихода европейцев, по разным оценкам, от 1 до 8 млн человек, осталось на сегодня 400 тысяч, занимающих 2 % принадлежавшей им некогда земли. Из 600 племён уцелели малочисленные представители не более 200 таковых, две трети племён исчезло навсегда
