Непонятно, на какие источники опирался П. Н. Ефремов, сообщая подобные сведения. На совещании 1906 г. было подтверждено, что соглашение 1892 г. имеет в виду нападение Германии на Францию и Россию. При этом было указано, что Австрия и Италия рассматриваются лишь как возможные союзники Германии. Это было вызвано изменившейся политической обстановкой, когда разногласия в Тройственном союзе давали возможность предполагать о возможном его распаде, а вовсе не о "подчинённом положении" России в отношении Франции. Германская армия по-прежнему оставалась главным потенциальным противником обеих держав. Было также решено, что мобилизация германской армии обязывает Францию и Россию немедленно мобилизовать все силы по первому известию о таком событии и без предварительных консультаций. В случае частичной или даже полной мобилизации только Австрии и Италии такие консультации необходимы. То есть стороны вернулись к решениям совещания 1900 г.>38
Вообще германская тема волновала обоих начальников штабов меньше ввиду её очевидности. Гораздо больше генерала Палицына беспокоила координация действий союзников против Англии. Русское военное ведомство не было проинформировано о начале тайных переговоров между Россией и Англией о возможном соглашении по разделу сфер влиянияй. МИД, который был в курсе этих переговоров, наоборот, стремился устранить всё то, что могло быть истолковано как враждебные действия в отношении Лондона. Поэтому в письме генералу Палицыну от 25 апреля 1906 г. граф В. Н. Ламздорф подчёркивал, что протоколам соглашений двух генштабов "при настоящей политической обстановке и значительном сближении нашем с Англией, следовало бы сохранить характер обмена мыслей, как то было с некоторыми предыдущими того же рода протоколами и не облекать его, по крайней мере, ныне в окончательную, утверждённую обоими правительствами форму">39. Что и было сделано: материалы совещания 1906 г. так и остались лишь намерениями сторон. По указанию Николая II А. П. Извольский отказался утверждать протокол этого совещания>40.
Таким образом, "неравноправное положение" России, в которое она якобы была поставлена Францией на совещании 1906 г., является такой же фикцией, как и подобные утверждения о предыдущих и последующих совещаниях начальников генеральных штабов. Причина, по которой советская историография постоянно навязывала мысль о подчинённости России Франции, заключалась в обязательной идеологической установке о финансовой зависимости "царизма" от французского капитала — установке ложной и несостоятельной.
