Александр Родионович хотел возразить, что не боится, но понял, что на самом деле не боится, и не стал возражать. К нему вернулось что-то далекое, той поры, когда он учился в штейгерской школе, преодолевал вместе с другими учениками робость перед горной стихией и видел в грубой отваге защиту от напастей.
- Раз родились, значит умрем, - сказал Александр Родионович. - Так нас учили.
- Этот парень уже вытащил счастливый билет, - откликнулся Вольхович. А тем я не завидую.
У пересечения с квершлагом на штрек обрушилась глыба песчаника, тускло поблескивающая при свете фонарей. Спасатели обошли ее. Москаль повернулся и сказал:
- Не надо бы мне разыгрывать мою даму. Надо бы подождать!
Вольхович распорядился измерить, сколько рудничного газа в воздухе, и Лашков стал водить от кровли до почвы маленькой бензиновой лампой Вольфа. Все смотрели на шарик огня за предохранительной сеткой, постоянно вытягивавшийся в язычок.
- Говорят, перед смертью есть какое-то предчувствие, - сказал Лашков.
Вольхович видел длину язычка, явно указывавшего на опасность взрыва, и поэтому инструктор ему ничего не сказал о результате замера.
- Никакого предчувствия нет, - ответил Москаль. - По себе знаю.
- Нет, предчувствие, конечно, есть, - сказал Александр Родионович. Вот я, например, сейчас знаю, что сегодня с нами ничего не сделается. А спросите - почему? Предчувствие!
- Ну слава Богу! - заметил Москаль. - Жалко мою даму...
Они дошли до ходка, где обнаружили пятерых живых и одного убитого. Убитый был голый, обгоревший, без головы. Вместо головы темнело что-то маленькое.
Шахтеры тоже были обожженные, но на ногах еще держались. Один из них связывал порванные вожжи и собирался поправить упряжь на смирно стоявшей лошади, чтобы, должно быть, выехать затем на вагонетке. Под кровлей ходка тянулся сизый дымок.
- Там живые есть? - спросил Александр Родионоич. Послышалось шипение вырвавшегося из трещины метана.
- Черт побери! - сказал Вольхович. - Смотрите!
В ходке пробегали языки синего и зеленого пламени. Лашков повернулся и кинулся бежать.
- Сейчас рванет, - определил Москаль. Он сунул в рот мундштук, открыл кислородный баллон, надел противодымные очки и зажал нос зажимом.
Александр Родионович крикнул:
- Ложись! - И тоже стал включаться в респиратор.
К синему и зеленому пламени добавился красный огонь, это загорелась угольная пыль.
Огонь взрыва раскинулся во все стороны, расшвырял людей, ударив кого о стенки, кого о кровлю.
