- Как не вернется? - возразил Виктор. - Убьют?
- Авось не убьют, - предположил старик. - Может, кровь прольет и возвысится до больших чинов.
В память Виктора засело, что война для их семьи началась со слов деда о том, что Макарий не вернется. Сама же война загорелась как-то незаметно и непразднично. Начавшаяся первого августа учеба в гимназии совпала с ней и отодвинула ее куда-то к чуждым вопросам взрослой жизни. В актовом зале собрали гимназистов, и было жарко от лившегося в высокие окна августовского солнца, скучно от речей и завидно тем, кто будет воевать. Транспарант со словами "Боже, помоги славянству!" взывал к неясным далям.
2
Мобилизация затронула опытный кадр шахтеров и принесла старшему штейгеру Александру Родионовичу Игнатенкову нежданные заботы: трудно восполнить убыль в забойщиках и машинистах. Еще труднее было приучить новичков после страшной работы и пьяных разгулов снова впрягаться в шахтерскую упряжку. Оседлые углекопы, образовавшие на протяжении жизни двух-трех поколений основной костяк работников, стали сменяться пришлой мужицкой вольницей, словно время возвернулось на десятилетия вспять. Новички работали хуже, зарабатывали меньше, с десятниками и штейгерами разговаривали либо приниженно, либо вызывающе. Столкнувшись с ними, Александр Родионович вспомнил, что в давние времена горнопромышленники отказались использовать десять тысяч арестантов.
Теперь было что-то другое, и поговаривали о том, что власти скоро начнут присылать для работ военнопленных.
Павла попросила Александра Родионовича устроить куда-нибудь ее Миколку.
- Вы за ним присматривать будете, - предположила она, глядя с надеждой. - Потом на десятника выучится, он у меня моторный.
Александр Родионович отговаривал домашнюю работницу. Он привык к смелому сообразительному дружку Виктора и не хотел, чтобы его придавило где-нибудь в лаве или споили гуляки.
Павла настаивала, обещала верно служить до гробовой доски и никогда не забывать добрых дел.
И Александр Родионович согласился устроить мальчика, хотя его подмывало обозвать просительницу безмозглой дурой.
Павла ушла и вскоре привела Миколку. Должно быть, благодарить. Александр Родионович отложил "Утро России", бодро произнес:
- Что, пора нам становиться горнопромышленниками?
На Миколке были тесные Викторовы одежки и сандалии с обрезанными носками. Он доверчиво улыбался.
Когда они ушли, Александр Родионович подумал: неужто они забыли Рыковку?
