- Господи, царица небесная! - сказала Хведоровна и снова перекрестилась.
Теперь в ее движениях сквозила нарочитость, будто она таким образом решила показать мальчику, с кого надо брать пример.
- Макар, ты чего лба не крестишь? - задорно вымолвила Павла и, подхватив кастрюлю, легко и мягко ступая босыми ногами, пошла к летовке.
- У, кобыла! - сказал Родион Герасимович.
После борща последовали тушеные курчата с чесноком и кислыми яблоками, потом вареники с вишнями и грушевый взвар.
- Может, записать тебя в штейгерскую школу? - предложил Александр Радионович. - Всегда на кусок хлеба заработаешь.
- Меня! - высунулся Виктор, навалившись грудью на край стола. - А братан не пойдет.
- Эге ж! - воскликнула Хведоровна. - Батько говорыть, а ты не встревай.
Макарий, вправду, не собирался в горнопромышленники, и об этом уже твердили предостаточно, убеждали пошатнувшегося одуматься и вернуться на предназначенным путь.
- Зря не хочешь, - продолжал Александр Родионович миролюбивым тоном. Кусок хлеба, брат... Это тебе не птицеводство. Это всегда при тебе. Не отнимут.
- Петербурга ему хочется! - еще громче произнесла Хведоровна. - Того, что у Таганроге, где босяки водятся. Батько ему больше не указ.
- Вот был бы у меня аэроплан - взял бы да улетел, - вдруг сказал Александр Родионович. - Ей-богу!
Хведоровна посмотрела на него и покачала головой. По-прежнему узел оставался затянутым. Долго ли еще? Похоже, никогда его не разрубят. Коль приезжают к Макарию ученые господа и пишут про него в газету, это значит, есть какая-то большая сила, которая вырывает из родного угла.
- Он хозяйство не уважаить! - с горечью вымолвила Хведоровна, повернувшись к деду. - Он как твои шахтарчуки. Где прилепится, там и родина.
Она нападала на прошлое старика, пришедшего из неведомой стороны и не сумевшего воспитать привязанность к родной земле ни у сына, ни у внука.
- А подохнем мы с тобой, старый хрыч, кто им тогда допоможет? спросила Хведоровна. - Ни хозяйства у них нету, ни Бога.
Родиону Герасимовичу сделалось скучно, и он закричал:
- Павла! Где тебя носит, чертова дочь?
- Та дайте ж и мени поесть! - отозвалась работница - Перетяните его по спиняке дрючком - та и успокойтесь.
Макарий и Александр Родионович засмеялись.
- Я вот тебя перетяну, курва! - пригрозил старик. - Ишь, язык распустила!
Он не ответил Хведоровне на ее обвинение в отсутствии у детей Бога.
Макарий улыбнулся.
Александр Радионович наблюдал за переливающейся радужным блеском стрекозой, которая зависла на границе тени и солнечного луча.
