– Но вы ведь можете сказать мне, как долго он у вас лечился? – спросил Корелл.
– Два года.
– Вы надеялись его вылечить?
– От чего?
– От гомофилии.
– Нет, такое в мои намерения не входило.
– Это неизлечимо, вы полагаете?
– Если здесь вообще есть что лечить.
– Что вы имеете в виду? – не понял полицейский.
– Ничего особенного.
– Но я только что читал о разных научных методах…
– Вздор, – оборвал его Гринбаум.
Доктор явно не был настроен продолжать дискуссию, и Корелл был вынужден сменить тему.
Психоаналитик занервничал, стал выказывать признаки раздражения, даже презрения. Но помощник инспектора все же хотел получить от него ответы на некоторые вопросы.
– Почему вы считаете, что здесь нечего лечить? – допытывался он. – Гомофилия делает людей несчастными и способствует развращению молодежи.
– Могу я рассказать мистеру помощнику инспектора одну историю? – робко осведомился Гринбаум.
– Да… конечно, – поспешил согласиться Корелл, сбитый с толку таким поворотом.
– Некий господин, ужасный невротик, явился к своему психоаналитику и сказал: «Спасибо, доктор, что вы избавили меня от моих навязчивых идей. Но что вы можете предложить мне взамен?»
– Что вы хотите этим сказать?
– Что наши страдания и страсти – часть нас самих, и забрать их у нас – значит лишить нашу личность чего-то основополагающего. Алан был Аланом и вряд ли согласился бы лечиться от этого.
– Тем не менее он принимал женские гормоны.
– Его вынудили.
– Это причиняло ему страдания?
– А вы как думаете? Как бы вы сами чувствовали себя на его месте?
Корелл сменил тему и заговорил о тетрадях, куда Тьюринг записывал свои сны. В этом нет ничего удивительного, пояснил Гринбаум. Это он попросил Тьюринга вести дневники снов. Сновидения – ключ к самосознанию личности, сказал он. И тут Корелл, не в последнюю очередь имея в виду себя и свои ночные кошмары, спросил доктора, подлежат ли сновидения расшифровке.
– Расшифровке? – Аналитик рассмеялся. – Странное слово вы употребили… Нет, не думаю, что сны можно разгадывать, как шарады, или решать, как математические уравнения. Тем не менее они сообщают нам очень важные вещи о нас самих. Например, о наших вытесненных страхах и желаниях. Могу я кое о чем настоятельно попросить мистера помощника криминального инспектора?
– Смотря о чем, – насторожился Корелл.
– Я настоятельно не рекомендовал бы вам читать эти тетради, – сказал Гринбаум. – Они не предназначены для посторонних глаз, тем более для служителей порядка.
