– И вы отвернулись от него?
– Это допрос?
– В общем, нет.
– Алан по-своему наслаждался всем этим… в смысле, судебным расследованием, процессом…
Корелл вздрогнул. Это прозвучало как насмешка.
– Или нет, – поправился Джон Тьюринг. – Он воспринял все настолько серьезно, что увидел в этом повод для дискуссии о границах «да», «нет» и «собственно, нет», и обратил все в логический парадокс.
– Я всего лишь спросил…
– Мне нечего было возразить на это, – продолжал Джон, уже мягче. – Так о чем вы меня спросили?
– Вы отвернулись от Алана?
– Он и сам меня отталкивал. Пенял, что я не понимаю, как тяжело приходится гомосексуалистам.
– Он имел в виду?..
– Что эти люди – изгои. Он прочел мне целую лекцию, но – видит Бог – мне и без геев было чем заняться. Его же делом, черт возьми! Но брат этого не понимал. «Тебя волнует только твоя слава», – сказал он мне, и это было неправдой. Я думал о нем, я старался, чтобы он пострадал как можно меньше, но брат… он просто сошел с ума на этой почве.
– На какой?
– За пределами своего интеллектуального мира Алан выглядел чудовищно наивным.
– Но вел себя вполне разумно во время расследования. – Корелл вдруг решил, что его роль в этой беседе скорее возражать, нежели соглашаться.
– Похоже на то, – Джон Тьюринг кивнул.
– Как он воспринял наказание и… то, что называют лечением?
– Не могу сказать точно, – ответил Джон Тьюринг. – Но как можно воспринять такое…
– О чем вы?
– Пичкать мужчину эстрогеном; что может быть унизительнее?
«Эстроген», – мысленно повторил Корелл. Он хотел было спросить Тьюринга, что это такое, но устыдился своего невежества.
– И что, это помогает? – спросил он вместо этого.
– Разве что на короткое время, – ответил Тьюринг. – В перспективе такое лечение могло бы только навредить ему. Подозреваю, Алан вообще был для них подопытным кроликом. В этом направлении будто бы велись какие-то исследования, но ни к каким определенным результатам они не привели. В любом случае этим занимаются не так давно. Алана использовали как лабораторную крысу… просто уму непостижимо… С другой стороны, пичкать людей эстрогеном… не это ли делали нацисты в концлагерях? Простите, не могу говорить об этом спокойно… Не уверен, что выдержал бы, если б увидел Алана после всего этого.
Они стояли у дверей морга. Кореллу вдруг захотелось – он сам не мог сказать почему – признаться Джону Тьюрингу, что он тоже учился в школе «Мальборо».
– Вам известно, где был ваш брат во время войны? – спросил он вместо этого.
