.
Помимо ритуальных и обязательных событий, которые происходят независимо от СМИ и лишь освещаются в них, существуют так называемые псевдособытия, к которым Д. Бурстин, первым предложивший этот термин, причисляет события, специально запланированные с целью их немедленного показа или передачи информации о них>40. Речь идет о тех самых знаменитых симулякрах, по мысли постмодернистов, буквально пронизывающих современный мир. К категории политических симулякров, определяемых СМИ и представленных в официальном политическом дискурсе, относятся интервью, пресс-конференции, телевизионные беседы и дискуссии, теледебаты и пр. Все эти дискурсные разновидности являются коммуникативными событиями, драматургия которых полностью задается средствами массовой информации, хотя содержательная их часть в значительной степени является спонтанной.
Но здесь требует своего освещения еще один немаловажный вопрос: в чем именно состоит отличие современного состояния общественно-политического процесса от «традиционного» времени, если мы считаем, что дискурс «постправды», как было показано выше, отнюдь не изобретение современной нам эпохи>41? По большому счету, на наш взгляд, это различие состоит в разновекторности основных действующих на представителя электорально значимого большинства дискурсивных интенций. В доинформационную эпоху картина мира рядового реципиента дискурса была существенно менее противоречивой и более однозначной. Единый официальный дискурс, очень ограниченные каналы доставки, мощная машина контроля — все это делали усилия трансляторов дискурса весьма и весьма эффективными. В связи с вышеперечисленным необходимо коснуться теории развития СМИ, проблем воздействия их на общество и попыток власти воздействовать на них самих с точки зрения исторического развития «постправды» как явления.
§ 2. «Форма или содержание?»: исторический генезис дискурса «постправды»
В своем первоначальном виде теоретические модели политической коммуникации основывались на ранних концептуальных представлениях о массово-коммуникационных процессах, известных под названиями «теория волшебной пули» и «теория подкожной иглы». Эти теории, возникшие вскоре после окончания Первой мировой войны, одним из основоположников которых был Г. Лассуэлл, исходили из предположения об огромных, практически неограниченных возможностях информационно-пропагандистского воздействия на массовую аудиторию, которая в плане отбора сообщений ведет себя достаточно пассивно и по сути напоминает ожидающего пациента, чье состояние начинает меняться после получения дозы
