– Чем именно?
– Сам губернатор изъявил желание присутствовать на казни. Вместе с женой и дочками.
Теперь я понял, почему палачи пощадили мое лицо. По крайней мере, почти ничего не сломали. Все дело в здешней знати. Женщины, которые будут присутствовать на моей казни, не должны испытывать отвращения, наблюдая за подвешенным куском мяса. Это ведь развлечение – повесить человека. Поэтому мое лицо было в относительном порядке. Глаза едва открывались, но зубы были на месте. Чего не скажешь про остальной ливер. Почему не подох? Не знаю. Видно, кто-то там, наверху, решил, что я еще нужен.
– Как… Как это мило.
– Это большая честь для тебя.
– Ценю вашу заботу…
– А ты не так прост, как кажешься. Даже немного жаль тебя вешать.
– Поверьте, я не против еще немного пожить.
– Пожить?! – переспросил он. – Сколько же ты хочешь жить?
– Лет пятьдесят, – ответил я.
Гарса не выдержал и расхохотался.
– Извини, Серхио, – он развел руками, – но тут я тебе не смогу помочь.
– Ничего. Как-нибудь переживу…
– Чем ты хочешь позавтракать перед казнью? Может быть, принести тебе вина или рома?
– Рома? Нет, не нужно. Здешний ром напоминает помои. На следующий день будет болеть голова. Не хочу портить свое здоровье.
– На следующий? – переспросил он. – Ты чертовски интересный парень, Серхио Чатров!
Я сидел на охапке гнилой соломы и напрягал память, оживляя картины прошлого, которое привело к такому безрадостному финалу. Напрягал с такой силой, словно разум был способен разорвать преграду, отделяющую от привычного бытия. Вглядывался в темноту, будто хотел увидеть все то, что для меня дорого. Увы, усилия были тщетны. Как я ни старался, зыбкие, едва различимые образы таяли, возвращая в жестокую реальность. Послышались шаги старика-надзирателя, шаркающего по истертым каменным плитам. Шаги становились все громче и громче. Вот звякнула связка ключей, щелкнул замок, и раздался хриплый старческий смех:
– Эй, парень, не пора ли тебе прогуляться? Палач уже ждет!
Вот уж не думал, что мой последний выход будет обставлен с такой пышной и пошлой торжественностью. Чехлы на шлемах караульных были постираны, а нас переодели в белье из грубого полотна, похожего на парусину. Два ряда солдат, которые организовали коридор, ведущий к подножию виселицы, и куча народу, пришедшего посмотреть на двух временно живых парней.
Джил Лангар едва двигался. Судя по всему, ему досталось ничуть не меньше, чем мне. Он был на грани. Сомневаюсь, что парень отдавал себе отчет, куда именно нас привезли и что сейчас случится.
