С утра в кабинете трезвон.
То брякнет белый телефон:
Телефонирует Он.
И не сам, а зам. Ну, ответил.
То тренькнет серый телефон.
Повысил тон. Повесил.
То затиликает зелененький.
Так и понял сразу: Она.
Голосок, как колокольчик. Сопраночко. Колоратурненькое.
«Открой, — говорит, — «дипломат», там тебе сюрприз».
Сюрприз нашел.
Потом опять по белому. Потом белый и зелененький.
Потом серый и белый. Потом белый и серый.
Секретарь вошла. Бумаг нанесла. Опять помаду сменила.
Подписал. Отказал. Наложил. Разобрал. Разрешил. Отложил.
Статью сдал. Рецензию взял. Писем прочел штук восемь.
Скорее бы отпуск, то есть скорее бы осень.
Пришли: Иван Иванович, Петр Петрович, Эдуард Елизарьевич.
Забегали: Ваня с Петей и Эдик.
Прорывались: из ЖЭКа, из ВТЭКа и из ВАКа.
Устал, как собака.
Сел, хотел поехать, а он заглох.
Все же поехал.
Шоссе забито. Переезд закрыт.
Заезжал — в ворота врезался.
Опять правый подфарник менять.
О, Господи.
Холодильник не разморожен.
Бра не загорается. В баре пусто.
По телевизору пляшут и поют.
Выключил.
Газету вчерашнюю принесли.
Включил.
Поют и пляшут.
Сыро до невозможности. Топить неохота. Врубил камин.
Огонек красненький теплится.
Искусственный кабан жарится.
Бутафорский уголек мигает.
Опять она звонит.
«Приехать, — говорит, — сегодня никак не могу».
Лег почитать. С тем и уснул. Как провалился.
А там — не легче.
Амфитеатром мебель расставлена.
В центре зеленый ковер.
На ковре стул.
Авангардистский фиолетовый стул.
Куда это я уснул?
