Милый Н.! Ни раба, ни царя
не считала бы даром и не ощущала пропажей;
и я разницы, верно, не вижу не зря
между князем самим и заносчивым выжлоком княжьим.
Так была я ничьей, как никто,
и лицо мне, и имя дарили листы твоих писем;
и теперь отвечать, чем и как, я не знаю на то,
что уже не свободна — и ты уже не независим.
Мы друг другу друг друга должны.
И раскаяться в этом придется и нам, может статься.
Мы в гадательном зеркале парою отражены,
и доколе нам так суждено отражаться?
Может, зеркало криво? а может, оно колдуну
отслужило когда-то и в наши края залетело?
Извини, я кратка, меня сказочно клонит ко сну,
где увидеть тебя, засыпая, я так захотела.
Оставляю свой дом на свой риск и на страх,
где и скрип половиц, точно скрип колыбели;
видно, пробил наш час на каких-то высоких часах,
и собраться в дорогу как следует мы не успели.
Но ты всех мне милей изо всех,
нету ни у кого таких странных зрачков как с мороза,
и люблю я сегодня твой резкий и горестный смех,
заставляющий плакать и прятать недобрые слезы.
