Если у Любы как у солдата есть недостатки, то главный из них — его можно «пробить на блюэ» даже анекдотом. Одно время Спам так развлекался, пока не понял, что ещё немного, и Люба обидится по-настоящему. (Справедливости ради замечу: таких тошнотворных анекдотов я больше никогда в жизни не слышал — и где их брал Спам, не представляю.) Любу укачивает даже в автобусе. Кроме того, он иногда тормозит в тривиальных ситуациях — как будто начинает тайно подозревать, что это его так разыгрывают и что жизнь — не более чем гнусный анекдот, притащенный откуда-то всё тем же Спамом.
Зато в ситуациях нетривиальных Люба быстр, неповторим и изобретателен.
До «Мангуста» — спецназ ВДВ. Шесть полугодичных командировок в горячие точки, причём пять из них — в действительно, актуально горячие. Ни царапины.
А теперь — для тех, кто в танке. Десантник, которого укачивает. Который блюёт не то что в самолёте, а в автобусе. Но его не комиссуют, не переводят, его держат, продвигают, награждают и повышают. У него крестов больше, чем у любого в группе. Вы уже всё поняли, да?
Ну, раз не поняли, вам же хуже.
Ладно, не парьтесь. Просто Люба в ближнем бою — бог. Вот и всё. Мы, да и не только мы, готовы на него молиться и терпеть его маленькие слабости.
Итак, из семи человек персонала базы двое уже мертвы. Док соображениями пока не делился. Я спросил, почему, и он сказал, что их, соображений, слишком много. Подозреваю, что ребята начинали на него внутренне коситься. Хитрожопость есть худшее качество бойца, и это все знают. Здесь же вполне могла иметь место именно хитрожопость.
(Не имела она места. Но я это понял чуть позже. Остальные тоже поняли.)
Ни по план-схемам, ни по словам дока — из сгоревшего вивария другого выхода не было. И всё же на всякий случай я запер дверь и приладил под нею клеевую гранату на растяжке.
И мы вошли во вторую дверь. Там был коридор, помещение, обозначенное как крематорий, компрессорная — и лестница на следующий этаж.
Памятуя, что наша задача номер раз — заткнуть радиопередатчик, я оставил Спама и Любу блокировать лестницу, а остальных повёл наверх.
— А где может быть передатчик? — спросил я дока. Тот сразу, не задумываясь, сказал, что никакого штатного передатчика на станции нет и быть не может, — но при большом желании и минимальной электроннической практике соорудить эту фигню можно из чего угодно и поместить где угодно, и в поисках неведомой фигни мы провозимся до морковкина заговенья. Так что не лучше ли искать людей? — тогда и передавать никто ничего не сможет. Я сказал, что рад, что наши мысли совпадают, и в этот момент погас свет — и позади началась пальба.
