— Например, кто лучше вас объяснит мне, что такое «непроизвольное установление ментальной связи» между венерианцами?
— Я сам едва это понимаю, — ответил Сэм.
Он взъерошил волосы, пощипал бородку и попытался справиться с охватившим его замешательством.
— Вот то немногое, что мне удалось узнать. Пока туземцев ничто не тревожит, они по уровню индивидуальности ничем не отличаются от нас. Но стоит появиться каким-то серьёзным трудностям или опасностям, как разум каждого из них превращается в частичку коллективного разума. Едва только один зеленокожий попал в беду, как об этом мгновенно узнаёт весь мир зеленокожих. Они обсуждают и анализируют случившееся, дают пострадавшему советы, а если надо — приходят на помощь.
— Так это же телепатия.
— Не совсем. Ментальная связь между зеленокожими устанавливается вне зависимости от их желания. Это происходит непроизвольно и только тогда, когда кто-то оказывается в беде или испытывает сильное затруднение умственного характера. Ни на Земле, ни на Марсе вы ничего подобного не встретите.
Сэм впервые делился тем, что его занимало и волновало. Его голос звучал всё увереннее.
— Поэтому, мистер Кайзер, в своих отношениях с туземцами мы должны быть предельно осторожными. Понимаете, здесь стоит ненароком обидеть сопливого туземного мальчишку, как об этом будут знать все зеленокожие. Венера — неподходящее место для поспешных решений и скоропалительных действий. Единственный способ убедить туземцев в своих добрых намерениях — это проявлять добрые намерения всегда и во всём. Суровая необходимость диктует нам такие нормы поведения.
— И что же нам угрожает в противном случае?
— Зеленокожие способны быть жёсткими и безжалостными. И тогда нам будет не просто трудно — нам будет невыносимо трудно с ними. Пройдёт ещё очень много времени, прежде чем мы по-настоящему познаем все их особенности.
Сэм замолчал и, казалось бы, совсем забыл, что он в хижине не один.
— Иногда я совершенно теряюсь и не могу решить: являются ли зеленокожие подлинно индивидуальными существами в нашем понимании этого слова, или же они — всего лишь части какой-то огромной, непостижимой зеленокожей сущности, объемлющей собой всю планету. Бывает, они странным образом предстают в двух этих качествах одновременно. Временами они кажутся мне не расой, а неким гигантским зверем, кем-то вроде… миролюбивого тигра. Он вежлив и уступчив, и для нас лучше, чтобы он всегда оставался таким.
— Вот видите! — воскликнул Уолтер Кайзер.
