Он порывисто вышел, не попрощавшись, и вернулся к себе, чтобы запереться в обществе родных теней.
* * *
Когда Рампацо, старшему комиссару уголовной полиции Милана, доложили об убийстве, совершенном в Фолиньяцаро, он связался с непосредственным начальством Тимолеоне и скоро понял, что на проницательность толстого шефа карабинеров особенно рассчитывать не приходится. Положив трубку, он решил поручить расследование одному из своих инспекторов и подумал сперва об Ансельмо Джаретте, к которому особенно благоволил. Ему, несомненно, было бы приятно провести несколько дней в горах. Кроме того, разрешение даже самого легкого дела всегда является стимулом для продвижения по службе. Но его любимец, и Рампацо это знал, страдал одной непростительной слабостью: женщины. Ансельмо не мог видеть ни одной юбки, без того чтобы немедленно не влюбиться по уши, а комиссару прекрасно было известно, что в горных деревушках на эти вещи не смотрят сквозь пальцы. Послать туда Джаретту означало самому нарываться на серьезные неприятности. Вздохнув, Рампацо мысленно произвел смотр своим кадрам; он остановился на бесцветном, но прилежном Маттео Чекотти и приказал прислать его к себе как можно скорее.
Полицейские, отправившиеся на розыски, обнаружили инспектора Чекотти на рынке. Он записывал выставленные торговцами цены, желая установить, соблюдают ли они предписания закона. Маттео не был злым, но он любил свою профессию, испытывал болезненное отвращение к нечестности и считал, что никакое усилие не может быть чрезмерным, когда речь идет о торжестве закона. Он всегда носил темный костюм, и хотя его нельзя было назвать брюзгой в полном смысле слова, но после короткой и столь же печальной любовной истории он превратился в закоренелого женоненавистника. В тридцать два года он обрек себя на безбрачие и старательно избегал общества женщин. Для его коллег эта странность была постоянным источником шуток. Они изощрялись в поисках предлогов для того, чтобы посылать служащих в полиции девушек поздравить его с днем рождения, именин или с любым другим праздником, надеясь, что ему придется поцеловать поздравительницу. Однажды при соучастии одной из этих барышень был разыгран целый спектакль, после которого Маттео опасался, что его заставят на ней жениться для искупления воображаемой вины. К счастью для него, комиссар вовремя вмешался, восстановил порядок, перевел девушку в другое место и сделал серьезное внушение инициаторам бестактного фарса.
