Нет, посредником Кузнецов не был.
Не был. И в то же время состоял в корпорации?
Пойдем дальше.
В своем ультиматуме — а его заключительная речь не что иное, как ультиматум, — Стас дважды упомянул имя покойного. Причем оба раза в одном контексте: «Я не знаю (чего?), а должен бы знать (почему?)», и второй раз: «Он свернул шею, а я жив». Очевидно, он подразумевал, что не знает того, что знал Кузнецов и будто бы знаю я. Но что? Что? А насчет шеи вообще непонятно. Намек на то, что Кузнецов погиб потому, что знал нечто, чего не знал он, Стас? А Стас, зная о том, что Кузнецов что-то знает, остался в живых благодаря тому, что… Нет, так и мозги вывихнуть недолго…
Вернемся к вещам более реальным.
После двухдневной проверки, которую он мне устроил, Стас, кажется, поверил, что мы с Кузнецовым были знакомы. Вот именно, что кажется! Во всяком случае, он заявил, что у нас имелись общие дела, в которые он, Стас, вмешиваться не желает. Может, он меня с кем-то путает? Или ляпнул первое, что пришло на ум? Не похоже. Слов на ветер он не бросает. Каждая произнесенная им фраза сказана не случайно и несомненно имеет свой, потаенный, но вполне определенный смысл. Прекрасно. Какой же? Имел ли он в виду предполагаемые дружеские отношения, якобы связывавшие меня с покойным? Конечно. Но не только это. Что-то еще…
Я встал и прошелся по комнате.
«Думай, Сопрыкин, думай! У тебя на руках данные, надо только суметь ими распорядиться, найти ключевую фразу, угадать ее смысл, выжать из нее все, что возможно».
«Это ваши с Кузей дела», — сказал Стас.
«Наши с Кузей дела…» «Наши дела…» «Наши…»
А что, если… что, если он решил, будто я участник ограбления?! Что мы с Кузнецовым сообщники?!
Странная, нелепая мысль, согласен, но — вдруг?!
В таком случае он, конечно, считает, что похищенные деньги находятся у меня. Да что деньги — кажется, он и смерть Кузнецова относит на мой счет! А то как же! Это наверняка соответствует его взглядам на конкурентную борьбу: убрал сообщника, убрал конкурента и теперь срочно продаю валюту, чтобы дать деру. Отсюда и «веревка», которой мы «связаны», отсюда угрозы, призывы «понять и смириться». «Мне без тебя не обойтись. А тебе без меня». Дескать, я знаю, чьих это рук дело, а коли так — будь любезен поделиться. Уж не по его ли велению сболтнул Герась «великую тайну» о смерти кассира?..
Ну и ну! Выходит, пока мы бьемся над этой историей, Стас ведет свое собственное расследование, ищет деньги и после сегодняшнего нашего свидания думает, что напал на верный след!
