Если у меня и были сомнения, они исчезли раньше, чем он закончил фразу. После короткого «не был я у Кузи» я понял: мне действительно крупно повезло. Стас участвовал в обыске, по крайней мере о нем знал. И как ни быстротечна была последовавшая за его репликой секунда, я успел отметить и выделить главное: он назвал Сергея не по имени, не по фамилии, а уменьшительным Кузя. Одно это с лихвой окупало и дежурство на «сходняке», и неудачу с Тофиком, и малоприятное общение с Герасем. Сидевший рядом со мной человек не только был знаком с покойным — он находился с ним в достаточно близких отношениях. Что и требовалось доказать.
Неизвестно, о чем думал Стас. Создавшаяся ситуация вряд ли его устраивала. Он понимал, что дал маху, и стремился исправить свою оплошность:
— Повторяю, я там не был. Но, предположим, ты прав. Подчеркиваю — предположим. Что же, по-твоему, мы там искали?
Версия, возникшая вчера во время уборки квартиры, как говорится, приказала долго жить, но Стас ожидал ответа, и мне пришлось к ней возвратиться.
— Валюту вы там искали. Валюту! Я сказал Герасю, что приехал с большой суммой. Он передал тебе. Ты и соблазнился. Весь дом перерыл, думал, что я ее на Приморской прячу. Нашел дурака…
— У тебя все? — Пятна исчезли. Щеки приобрели прежний мучнистый оттенок. Взгляд Стаса подернулся дымкой, что свидетельствовало о вновь обретенном душевном равновесии. — Что-то мы отвлеклись. Может, нам и говорить-то не о чем, а, Вальдемар?
— Может, и не о чем, — не стал спорить я.
— Много у тебя валюты?
— Немало.
— А точнее? — спросил он.
— Сначала скажи, какой суммой ты располагаешь?
— Тебя купить хватит. — Вопрос ему явно не понравился. Он постучал по циферблату часов. — В нашем распоряжении осталось семь минут. Ни секундой больше.
Речь шла о дутых величинах, и мне в конечном счете было безразлично, с какой цифры открывать торги.
— Скажем так: есть у тебя в обороте десять тысяч?
— Десять? — переспросил он.
— Десять-двенадцать.
Он нервно почесал переносицу.
— А ты не мог бы назвать более точную цифру? Сколько у тебя всего?
— Всего тысяч пятнадцать.
— Пятнадцать, — как эхо отозвался Стас.
Он опустил голову и погрузился в задумчивость, а я подумал, что это могло означать конец удачи и начало той самой дорожки, что ведет никуда.
— Все в марках? — спросил он минутой позже.
Я не сразу сообразил, о чем он.
— Я спрашиваю, все в марках? — В его голосе появились новые нотки, которых раньше не было.
— Нет, фунты, кроны, доллары.
