— Какое пиво взять?
— Tess.
— Оно же женское.
— Сам ты женский, — обиделся Ваня.
— Нет, правда, я слышал, что оно женское.
— Неправильно слышал. Сухариков еще возьми.
Денег вообще не осталось. На платформе мы ждем следующую электричку, которая увезет нас еще дальше от Москвы, от дома и вообще от всего. Зачем я вообще сюда полез, что я тут делаю, что снимаю? Все хуйня какая-то. Парни обсуждают насущное и открывают пиво, которое издает пшик, пенится и кисло пахнет. Сухарики пахнут сухариками с сыром.
Иван в своей балаклаве присасывается к бутылке через дырку в маске и делает два глотка.
— Вот уже и силы прибавляются.
— Так быстро?
— Ага. Кататься вообще нельзя, пока ты не накуришься или не напьешься. Ты себя иначе не будешь чувствовать свободным и точно наебнешься. Меня один раз так ебануло током, что я только в Cклифе очнулся. Так вот, да.
Подул ветер. Стоять было холодно. Ботинки я не менял уже года два.
— А зарабатываете вы как?
— Ну, я, например, да и он тоже, раздаем визитки спайс-точек. Что-то зарабатываем, но чаще эти деньги на спайс и тратим.
Где же электричка, господи.
— А вообще этот движ с зацепингом — он зачем?
— Типа зачем катаемся? Ты посмотри на эти электрички сам: дерьмовые, грязные, кондуктора грубые, еще и платить мне за это? У нас и так денег нет.
Я поднял палец, чтобы сказать про заработок с раздачи визиток, но промолчал.
— А родители знают ваши?
Андрей схаркнул на землю.
— А им похуй.
На платформу тем временем пробирались через дыры в заборе люди. Кто-то взбирался сам, кто-то не без помощи других. Парень с банкой коктейля увидел мою камеру и замахал.
— Что, хочешь привет передать?
— Ага! Привет всем, кто ворует!
— Передам.
На платформу тем временем пыталась залезть девушка в леопардовой куртке. Руки были сильные, но жопа все-таки тянула вниз. Парень быстро поставил коктейль на землю, подскочил и втянул, смеясь, девушку на платформу.
Потом приехал и наш поезд. Камера что-то продолжала снимать, но мне было уже все равно — какой во всем этом смысл?
— Ну че, полезли с нами на крышу?
— Я пас.
— Сказал пидорас. Полезли, мы подстрахуем!
— Реально, погнали, времени мало! Ну!
Я молча зашел в вагон, пусть лезут на свою крышу. Все-таки если меня по пути ебнет, то отец будет очень недоволен: нафига тогда этот МГУ?
До Курского я трясся в вагоне и подводил итоги: деньги на пиво потратил, замерз, из отснятого — куча чьих-то ног, гыгыканья и глупых разговоров. «Фильм — говно. Журналистика — говно. VICE этот тоже говно», — думал я, злясь на всех. Гонзо, блядь, журналистика.
