Последней девушкой, сидящей по левую руку от принца, была впечатляющей внешности брюнетка Бруниса Утвальд. При виде ее груди минимум шестого размера, принц заметно поглупел и заблудился взглядом в огромном вырезе обтягивающего красного платья.
— Доброе утро, — низким, завораживающе томным голосом произнесла Бруниса. Клянусь, ей отчаянно не хватало длинной сигары и полумрака. — Мне так давно хотелось увидеть вас, Максимилиан… Вы же не против, что я называю вас по имени, мы все-таки жених и невеста.
Почти.
Все девушки почувствовали себя неуютно, будто ненароком заглянули в чужую постель. Принц судорожно сглотнул, взгляд его опустился ниже, и вновь застыл, уже на круглых бедрах.
— Конечно… Я… я тоже рад. Бесконечно.
Использовать слова, начинающиеся на «бе», со стороны Максимилиана было неразумно — в этот момент он здорово походил на барана.
— Вот дрянь, — зло прошептала Мирана, но я с ней согласиться не могла. Принцу впору блюдечко подавать для капающих слюней, и здесь вина Брунисы состоит только в природной сексуальности.
Что говорила Бруниса дальше, Максимилиан не слушал. Зато мы узнали, что девушка по фамилии Утвальд любит сыр, дорогие автомобили и кружевное белье. Радовало, что нам его хотя бы не продемонстрировали.
Мирана выступала сразу после Брунисы, и ее недовольство было понятно. От ревности рыжая красавица еще больше похорошела — зеленые глаза ярко горели, на щеках проступил румянец, а пышная грива растрепалась. Принц с трудом отвлекся от загипнотизировавших его прелестей одной из невест и переключился на Мирану.
— Вы похожи на солнце, — улыбаясь, возвестил Максимилиан. Мирана смутилась, еще больше порозовела и, наверное, простила принца за такое пристальное внимание к другой девушке. А я вдруг поняла, что совершенно не знаю, что сказать. Все это время слушала других невест, примеряла их представление на себя, но полноценного и яркого рассказа так и не придумала.
Мне казалось, Мирана ничего не говорила — так быстро она села. Дрожащей рукой я оперлась на стол и осторожно, стараясь не упасть, встала. Несмотря на то, что понравиться принцу не было моей целью, а скорее, выступало способом, опозориться на камеру ужасно не хотелось.
Максимилиан ободряюще улыбался; девушки, уже успевшие о себе рассказать, с превосходством посматривали, у остальных на лице была написана тяжкая работа мысли.
— Меня зовут Рэйя Адальстан, — звонко сказала я, радуясь, что голос не дрожит. — Я старший сержант службы имперской безопасности.
