Собственно, осталось подвести итог: с чем мы имеем дело и с чем столкнется суд присяжных? С тем, что под прикрытием легально действующих националистических организаций, с которыми заигрывает власть, образовались малочисленные, но крайне эффективные автономные боевые организации. Их члены, как правило, находящиеся на нелегальном положении, изучают рукопашный и ножевой бой (инструкторы — из бывших спецназовцев), взрывное дело, тактику оперативно-разыскной деятельности, огнестрельное оружие, методику ведения партизанской и диверсионной борьбы. И эти навыки все чаще и чаще применяют на практике.
Через своих ”легальных” товарищей они поддерживают связь со “своими” фашиствующими журналистами, “своими” адвокатами, “своими” правозащитниками, “своими” сотрудниками правоохранительных органов и спецслужб, политиками и чиновниками. Им уже не интересна уличная война, они испытывают искреннее презрение к малолетним нацистам-гопникам, которые входят в фанатские мобы, одеваются в “бомберы” и “говнодавы”, жрут пиво, вскидывают руку в “зиге” и дерутся на улицах. Их цель иная: индивидуальный террор государственного масштаба — только он, по их мнению, может разбудить “спящее быдло”.
Инфраструктура русского фашистского подполья создана — а как она действует, станет ясно в открытом судебном процессе по делу Тихонова — Хасис»[1].
Итак, нам обещано: отнюдь не конкретное преступление (или его отсутствие) должно стать сверхзадачей данного судебного рассмотрения. Перед нами — лишь очередной эпизод охоты на ведьм. Большой политический спектакль, в котором роли заранее распределены. Morituri te salutant…
Косвенно это признает и другой орган российского либерализма, хотя и менее знатный и оголтелый — The New Times: «По итогам первых слушаний обвинению удалось показать очевидное: подсудимые Никита Тихонов (предполагаемый убийца, признающий вину лишь по статье «торговля оружием») и его сожительница Евгения Хасис (предполагаемая сообщница, полностью отрицающая свою вину) действительно придерживались радикальных националистических взглядов, плотно общались с нацподпольем, опасны для общества и, по гамбургскому счету, должны быть от него изолированы. Но главный вопрос — действительно ли они 19 января 2009 года убили Маркелова и Бабурову — остается открытым»[2].
Здесь еще откровеннее звучит главная мысль: не суть важно, убили кого-либо или нет фигуранты дела: в любом случае их надо изолировать от общества из-за их убеждений. То есть, подтверждается сугубо политический и заказной характер процесса.
