Однако тут же встревожился вновь. Да, это были свои: все в камуфлированных майках с портретом Треплева. Правда, белой цифры девять ни на ком не видать. Должно быть, колы…
Шествие напоминало траурную процессию. Кого-то несли. Над толпой густо толклись беспилотнички. Воздух темнел и клубился.
– Кто ж это? – еле слышно выдохнула Громовица. – Кто-то из наших…
Поверженного несли втроем: угрюмый Тиш, осунувшийся от горя Тихуша и еще один подпольщик постарше. Вглядевшись, Антон узнал в нем того самого дылду с белесыми ресницами, которого они с Василием Панкратовичем накрыли в кабинете. А он-то здесь что делает? Хотя если вице-мэр руководит подпольем, то почему бы его отшибленному референту не сразиться за резервацию?
– Тихоня!.. – ахнула Громовица и кинулась навстречу. Подхватила мотающуюся голову подростка. Но тому уже было все равно.
Убитого положили на вынесенную из шалаша плащ-палатку и отступили на шаг. Минута молчания.
Остолбенев, Антон смотрел на мертвое жалобное лицо мальчонки. Ни раны нигде, ни ссадины… Ах, дурачок-дурачок… Опять наверняка бросился очертя голову в самую гущу… И был казнен музыкой. Как в Древнем Китае.
Очнулся и понял, что все глядят на него. Словно ждут чего-то. Надгробной речи? Ну нет…
Антон Треплев повернулся и пошел прочь.
«Бежать… – стучало в голове. – Бежать, бежать…»
Поляна кончилась. Проламывая кусты, не разбирая дороги, он уходил все дальше и дальше от шалаша, от колов, от девяток, от страшной минуты молчания. Чуть не подвихнул ногу, угодив в какую-то рытвину, выбрался, ускорил шаг…
…и споткнулся о лежащее поперек тропинки тело. Отпрянул, замер. Тоже мальчишка. Черты искажены предсмертной мукой. На груди камуфлированной майки алая надпись «Джедай». Вокруг разбросаны обломки динамика, разбитого вдребезги – надо полагать, вон о тот пенек. Антон нагнулся и подобрал растоптанные кем-то наушники.
Тихоня умер от грохота. Этот умер от тишины.
Перед глазами потемнело, замерцало, голову окутал еле слышный трескучий шорох. На секунду Антону показалось, что он теряет сознание. Но нет, причина была в другом – вокруг роились крылатые механические соглядатаи. Контора должна знать все.
Потом затрещали заросли – это подоспели тихушники. Глазам их предстало следующее зрелище: труп на тропинке (впоследствии некоторые клялись, будто отшибленный еще дергался), а над ним – Антон Треплев с изуродованными наушниками в руках.
Все было ясно без слов и в пояснениях не нуждалось. Делай как я! Не надо никаких надгробных речей. Убили товарища – пойди и отомсти.
