– Повреждений нет, – сообщил он. – Стало быть, чип вы не извлекали. Его у вас просто никогда не было.
– Чип?.. Это… кошелек?
– Если надо, то и кошелек. Где предпочтете беседовать: здесь или у нас?
Треплева слегка зазнобило.
– Сюда скоро должны прийти… – предупредил он.
– Не скоро, – уточнил сотрудник. – Пока наш вертолет стоит на площадке, никто сюда не придет.
– Н-ну, не знаю… – занервничав, сказал Треплев. – Где вам удобнее…
– Тогда пойдемте.
Сотрудник встал, оказавшись, кстати, не таким уж маленьким, как это представлялось поначалу, и направился прямиком к плакату, на котором бдительная работница в платочке прижимала палец к губам. Антон двинулся следом. Человек из Конторы что-то вынул, нажал – и бетонная плита вместе с укрепленной на ней агиткой, заурчав, провалилась на полметра в стену, потом уехала вправо.
Открылся подземный ход.
Шагать пришлось довольно долго. Мелкие белые лампы на потолке вспыхивали, стоило к ним приблизиться, и гасли за спиной.
– Ничего себе… – пробормотал Антон. – Как это вы так сумели прокопаться?
– Никто никуда не прокапывался, – буркнул идущий впереди. – Все было изначально заложено в проекте.
– То есть музей… тоже ваша работа?
– Отчасти и наша. А вы полагаете, местные и впрямь сумели бы отгрохать такое в складчину?
* * *
Полет над нейтральной зоной занял едва ли не меньше времени, чем пеший переход по бетонному коридору до аэростоянки. Геликоптер, к удивлению Антона, ожидавшего увидеть грандиозный десантный двухвинтовик, оказался скромненьким, четырехместным. Неужто беглеца ловили всего трое сотрудников, считая пилота? Как-то даже обидно… Или Контора обладает таким авторитетом, что можно и в одиночку навести панику на целую резервацию?
Город вспучивался горбом от окраин к центру. Да, сильно он изменился, сильно: сплошной частокол небоскребов.
Вертолет взмыл над башней, издалека напоминавшей вонзенный жалом в землю граненый карандаш, после чего плавно опустился на плоский шестиугольный торец, сервированный десятком летательных аппаратов.
Колпак откинули – и Антон как будто снова попал в облаву. Или в логово вице-мэра, когда отшибленный меломан упивался там хитами Иоганна Себастьяновича. Вой и грохот вздымались, пульсируя, со дна улиц – узких прорезей между зданиями. Да, пожалуй, Громовица права – в городе жить невозможно…
Однако, стоило очутиться в лифте, стало тихо. Почти как в коридорах мэрии. И в скромном кабинетике, куда препроводили Антона, – тоже.
