– Где-то слышал, – слегка покривил душой Антон.
– Только слышали?.. Ну, значит, ваше счастье!.. А мне вот от него прятаться пришлось по хуторам… лет десять, если не больше…
– Он кто?
– Жертва теракта!
Ну вот теперь история заболевания (или симуляции, что вернее всего) начинает помаленьку высвечиваться. Горемыку перепутали с Треплевым. А потом он и сам себя с ним перепутал. Собственно, почему бы и нет? За десять лет метаний и страха вполне можно вообразить себя тем, за чьи грехи вот-вот придется ответить.
– Купил у бомжа паспорт, – уныло повествовал смотритель, – уехал в глубинку, прижух, стал ждать…
– Чего?
– Когда срок давности истечет… Когда буча поутихнет… Ага! Утихла она… Такое поднялось!..
– А где сейчас Джедаев?
– Там же, где и все Джедаевы! За границей. В бегах…
– От кого?
– В том числе и от Интерпола.
– Убил кого-нибудь?
– Да. Четверых. И все убитые, что характерно, Треплевы… С первой могилы по пятую. Четвертый ухитрился погибнуть самостоятельно… Но это, учтите, опять-таки между нами… Документы из музея изъяты, а сам я – под подпиской о неразглашении…
Несколько секунд Антон сидел неподвижно. При мысли о том, что бы случилось, останься он в прошлом, прошиб озноб. Дрогнувшей рукой взял со стола свою рюмку, выпил до дна. Перекрестился.
– Царство им небесное… – пришибленно пробормотал он. – Вот угораздило… А документы почему изъяты?
– Н-ну… видимо, в Конторе посчитали неуместным, что Треплеву противостоял какой-то бандюган. Несолидно, знаете…
– Так Контора – она за кого? За отшибленных или за тихушников?
Смотритель вздохнул.
– Всяк за себя, – изрек он. – Одна Контора за всех… Но я, с вашего позволения, продолжу. Прижух. Затаился. Вкалываю на ферме у одного азербайджанца… Потом у корейца… А вокруг… Гражданская война! Один самозванец, другой, третий… Вам сколько лет?
– Сорок один.
– Ну, стало быть, сами застали… Потом, годков этак через десять, в самом деле вроде унялись малость… Резерваций понастроили, с нейтральной зоной разобрались… Хотя с ней до сих пор еще разбираются!.. Музей отгрохали, объявили конкурс на место смотрителя… Главное условие, чтоб похож был. Ну я и…
– А шрамы-то зачем?
– Так… На всякий случай. Боялся: вдруг догадаются, что я – это я…
Да, пожалуй, тут не симуляция, тут именно заболевание… Ох и натерпелся бедолага! И не из-за кого-нибудь натерпелся-то – из-за него, из-за Антона Треплева… А историю себе он, следует признать, вылепил вполне достоверную. Только вот про Голокоста упомянуть забыл – видимо, просто ничего о нем не знает… Можно, конечно, уличить, но стоит ли? Ловить подобных типов на вранье бесполезно – выкрутится в любом случае.
