– Она просто хермано своему хотела помочь, – зачастил сын. – Ну, брату. Тот виснет по одной девчонке из класса. А сказать не может… не умеет. Папа, я же мог взять твой ключ!
Вскинул глаза, как будто последние слова могли его оправдать.
– Мог, но не взял же! Понимал, что это уже чересчур. Мы у Марьи ключ слили. И я не ломал ничего, она сама Герыча чистила. Все нормально, к тебе не подкопаются. А этот нуб просто девчонке своей, Лизке, признается, и все. Все!
– Нет, не все, – тихо сказал отец.
Сыну следовало преподать урок. Такой, чтобы на всю жизнь запомнил. Как в свое время отец, Виталий Ефимович Звягинцев, герой Второй гражданской и один из инициаторов образовательной реформы, преподал ему, зеленому и глупому юнцу.
– Как, говоришь, он намерен признаться?
Поначалу Виталик чуть не заплакал. Но когда Геннадий Витальевич припугнул его тем, что заодно со злосчастным Толиком пострадает и Соня, быстренько на все согласился. Л у них, большая и чистая Л. А Л – это слабость, Л – это то, чего допустить ни в коем случае нельзя. Вот к этому словцу, значит, мы мину и привяжем. Вшить ее, готовенькую, сможет даже молокосос с оранжевым. Тут главное делать все на ближнем контакте, не по сети. Личные логи чистить намного легче. А спишем мы все на что? Спишем мы все на профилактические акции минобра, проводившиеся во времена героя Второй гражданской Виталия Ефимовича. Тогда гайки закручивали пожестче, и КЦП зачастую сливал в открытый доступ заминированный ЗК. Некоторые зараженные копии все еще бродили по сети, достаточно изменить дату создания файла. Что ж, бедному мальчику просто не повезло…
Проговорив с сыном еще раз все, от начала и до конца, Геннадий Витальевич удовлетворенно улыбнулся.
Виталий, в котором ни следа не осталось от чужого и наглого Хорхе, взглянул на отца с надеждой и страхом.
– Но он же поправится, да? Его же почистят, и все будет ок.
– Конечно, – еще шире улыбнулся Геннадий Витальевич, как улыбался тем студентам в Харькове. – Разумеется, все будет ок.
* * *
Толик в школу летел. Еще и денек выдался, как нарочно, солнечный – редкое чудо даже летом, что уж говорить о конце сентября. Всю дорогу Толик представлял, как он Лизке скажет… Может, до начала уроков ее перехватить? Или нет, лучше после занятий… Нет, в коридоре на перемене, когда все девчонки будут трепаться в нише у окна, а она не со всеми, такая одинокая, будет стоять и улыбаться солнышку. Как те дуры обзавидуются! А он опустится на одно колено, и плевать, что смешно и как в старом мувике, возьмет ее за руку и скажет…
