Женя втолкнула Сережу в одну из комнат, где стояла только голая
пружинная кровать, и включила тусклый свет еще одной свисающей
почти до пола лампочки.
— Презик есть? — спросила она.
— Нет.
— Ну и хорошо. Никто не любит с презиками. А этот, как
его, Коля, вечно: «Побежали за презиками». Я ему: «Да ты что, я
хрупкая, твою мать, девушка, куда побежали? Стометровку что ли
побежали? Мы трахаемся или в Олимпиаду-80 играем?! А раньше
резинок вообще не было. Нам преподша говорила в педе: «Я стою
перед вами, как памятник шестидесятым, потому что тогда вообще
не предохранялись».
— А что это за стук за окном? — спросил Сережа.
— Да строители какую-то яму роют. Яма-то тебе чем помешала?
Сережа сел на пружины и погрузился в глубокие размышления.
Он разрывался между страстным желанием овладеть Женей и по-
пыткой понять, как он здесь оказался — он, аристократ, человек
умный, разборчивый и придирчивый.
Стоило ему качнуться, железная сетка громко скрипнула, так
что всё, на что у него хватило сил: бросить за спину матрас и поду-
шку и упасть на них, безвольно свесив руку. Но это делало картину
еще более убогой. Что-то вроде «Проститутка у постели больного, и больного безнадежно».
ПРОКЛУС, ФИЛОН И СЕКСТ ЭМПИРИК
Разделась Женя молниеносно. Сережа ничего не успел понять.
И, глядя на нее, уже через секунду обнаженную, он в очередной
раз, как уже бывало в таких ситуациях, поймал себя на неприятном
пустотном ощущении: ну и что, голая женщина, только и всего, как
в бане.
Ты только что был готов сделать все, чтоб раздеть ее, и вот —
ничего, никакой тайны. Хотя (по мнению автора) голая женщина
гораздо загадочнее одетой.
34
Женя стояла черным силуэтом на фоне окна. Она была прекрасна, но Сережа был так мучительно болен – именно болен, потому что
влюбился, что ее образ и эта комната, и эта скрипящая кровать…
Дверь, которая не закрывается. Бухающие рядом бомжи. Строители, ночью в дождь роющие какую-то обширную и никому не нужную
яму… Всё не совпадало между собой.
— Ты что? — спросила Женя.
— Да нет, я как лестница в небо, как дым над водой, — бодро
ответил Сережа, даже вскочил.
— Тебя эти алкаши что ли напрягают? Если что, они у меня
мигом на матах отсюда вылетят. Не бойся, я могу негромко при-
творяться. Я знаю: вы все любите, чтобы мы стонали, это для вас
типа кайф. У меня был парень, как его, забыла, он всегда говорил:
«Громче, громче!», а я ему отвечала: «Я что тебе — магнитофон
кассетный?» Смешно же, да? Он мне: «Громче!», а я ему про
