Ольга была дома. Когда вошла Анисья, она даже не повернула головы и продолжала смотреть мимо косяка, на улицу. Сбоку был виден ее орлиный профиль и тонкий серп белого пробора по черной голове.
— Здравствуй еще раз! — с поклоном сказала Анисья.
— Здравствуй, — буркнула Ольга в ответ.
— Никак примывалась?
— Нет.
— А чисто у тебя, ну да ведь топтать некому: не семья, — заметила Анисья без ехидства, но вышло так, что она упрекала Ольгу за оставленного на мирскую судьбу Проньку, и ей тут же захотелось поправить разговор: — Чего хошь про войну-то слышно?
— А то и слышно, что скоро всех поперебивают! — отрезала Ольга.
— Господи! Сирот-то будет!..
Та поджала губы, помолчала и вдруг сухо спросила:
— Чего он к тебе приходил?
Анисья хотела прикинуться, что не знает, о ком речь, но не хватило духу на притворство, и она сказала:
— Велел сказать, чтобы ты завтра ригу топила, лен, видать, сушить надумал.
— И все? — строго покосилась Ольга, не приглашая Анисью на лавку. — Так чего же ты мялась тут — пол да война?
— Я всё сказала, чего тебе еще? — ответила Анисья, уколотая недоверием.
Ольга нервно посучила короткими толстыми ногами, но промолчала.
— А чего это он сам-то к тебе не пришел? — решила задеть соседку Анисья и поняла, что бросилась в драку очертя голову.
— Не хитрила бы, тетка Анисья, коли не умеешь! — сверкнула та орлиным глазом.
— Верно, что не умею… — слабо улыбнулась Анисья, и щеки ее тронулись жаром.
— Тебе чего еще? — не разжимая зубов, процедила Ольга.
— Да ничего боле, пришла сказать, как велено, да и все.
— Ну пришла, сказала и ступай! Нечего тут высиживать, высматривать да выспрашивать!
— Да я разве выпытываю чего?
— Знаю! Всем вам интересно теперь языки-то чесать!
— Век свой, Олюшка, языка не чёсывала, спроси у добрых людей, коли!..
— Сейчас побегу спрашивать! Это ваше дело — спрашивать да охаивать, словно сами святые! Угодницы чертовы!
— Да я не святая, только не сердись, золотко, — дрогнувшим голосом ответила Анисья и, боясь расплакаться, закончила: — Не сердись, но мужиков чужих я за ометы не важивала. Вот тебе мое слово!
И Анисья торопливо перевязала платок, словно собралась бежать. Она всерьез опасалась, что Ольга накинется на нее, ко та покосила глазом и скривилась в улыбке:
— Ты что же — прямо посередь деревни?
— Уж не грешила бы, на воскресенье глядя! Посередь деревни! Да, бывало, только пройдешь с парнем посередь-то деревни, так вся горишь, ровно маков цвет, а ты мне такое…
