Несмотря на раскрытую дверь на лоджию, в номере стояла непробиваемая духота, и я решил переместиться на свежий воздух. Журнальный столик вместе с незамысловатой импровизированной трапезой оперативненько перенес на открытую галерею. Климат здесь был вполне терпимый — убийственные солнечные лучи сюда не проникали из-за натянутого по верху лоджии плотного тента.
В стенном шкафу я видел раскладной деревянный шезлонг, его присоединил в пару к столику.
Устроившись со всеми возможными на данный момент удобствами в приятной тени тента, только приступил к насыщению личного организма срочно необходимыми ему калориями, как мое гордое одиночество тут же было нарушено самым тривиальным образом.
Выходящая на лоджию дверь соседнего "люкса" бесшумно отворилась, и перед моим взором предстал черноволосый мужчина лет сорока пяти в белом полотняном костюме и соломенной шляпе.
— Сегодня прибыли? Новый сосед, если не ошибаюсь? — поинтересовался он, внимательно блестя на меня своими умными карими глазами.
— В точку угодили, уважаемый, — улыбнулся я, почему-то сразу почувствовав к собеседнику искреннее расположение. — Будем знакомы: Евгений Михайлович из Екатеринбурга. Бизнесмен и по совместительству литератор.
— Очень приятно. А я Роман Борисович. И — любопытное совпадение — тоже с Урала. Из Перми.
— Серьезно? — Я даже слегка изумился. — А еще нагло врут, что земной шарик большой! На нем, как выясняется, только гора с горой не сходятся! Не желаете составить мне компанию за столом? Кресло я принесу.
— Не стоит беспокоиться, Евгений Михайлович. В моем номере точно такой же шезлонг имеется. Я сейчас вернусь.
Исчезнув за своей стеклянной дверью, Роман Борисович вскоре появился вновь, неся складной шезлонг и зажимая под мышкой темную бутылку "Хванчкары".
— При такой несусветной жаре полезнее всего потреблять красные виноградные вина, — словно извиняясь, пояснил он, ставя свой алкогольный взнос рядом с моим пузатеньким графином.
— Возможно, попаду пальцем в небо, но, судя по столь грамотному выбору напитка, вы принадлежите к почтенной грузинской нации? — предположил я, когда новый знакомый устроился в шезлонге напротив меня.
— Отнюдь. Не имею к ней ни малейшего отношения, — с вежливой улыбкой зарубил на корню мою догадку Роман Борисович. — Я чистокровный татарин. Да и у вас, дорогой Евгений Михайлович, предки явно берут начало от диких кочевников. Верно? Хотя, несмотря на черную шевелюру, у вас несколько странное строение лица. Скорее европейское. Кто-то из близких родичей русский, наверно?
